Под Эйфелевой башней раньше стояла старомодная карусель. Крутилась медленно, с громким скрипом, зато играла музыка. Дети ее обожали. У каждого была своя любимая лошадка. А от второго яруса ребятня была просто в восторге. Они радостно карабкались на него по винтовой лесенке из кованого железа, и никого не смущало, что верхний ярус вертится еще медленнее, чем нижний. Интересно, эта карусель до сих пор на месте?
– А я все равно поеду.
– Хорошо, позвоню в офис «Евростар». Должна же у них быть организована перевозка больных пассажиров.
– Нет, на поезде ехать не хочу, – вдруг поняла Клэр. – Только на пароме.
– Но так же намного дольше, да и рискованнее, – возразила Пэтси. – Раз уж есть деньги, путешествовать надо со всеми удобствами.
Клэр увидела в окно шедшую по садовой дорожке Монтсеррат и слабо помахала ей рукой. Стоило решиться на смелый план, и бодрости сразу прибавилось.
– Нет, я поплыву на пароме, – повторила Клэр. – У меня в Париже друзья. Они помогут.
Работать с Элис – одно удовольствие: она так благодарна нам за все, что мы для нее делаем! Что, поверили? Ну и зря. Честное слово, заставить эту женщину улыбнуться еще сложнее, чем вынудить ее что-нибудь съесть. В общем, у нее не рот, а неприступная крепость.
– Ну как, дела у вас получше? – небрежно поинтересовалась Элис.
– А у Тьерри дела получше? – спросил Фредерик таким тоном, будто объявил забастовку: пока Элис не ответит, шоколад продавать не станет.
Даже огромные темные очки не скрывали, какое изможденное у Элис лицо.
– Немного получше, – нехотя произнесла она. – Во всяком случае, ухудшений нет. Стенты прижились, и… – Тут губы Элис исказила легкая гримаса. – С каждым днем лишний вес понемногу уходит. Это хорошо, но…
Элис отвела взгляд.
– Черт возьми! Скорей бы он очнулся и сказал хоть что-нибудь!
Увы, новости не слишком обнадеживающие. После пребывания в больнице я кое-что в таких вещах понимаю. Спасибо доктору Эду – объяснил: чем быстрее больной придет в сознание, тем лучше. Вдруг захотелось позвонить доктору Эду. А что? Узнаю, стояло ли что-нибудь за его дружелюбной манерой общения. Хотя что я дурака валяю? Доктор Эд даже имени моего не вспомнит.
– Что говорит врач? – уточнила я.
– А вы у нас медицинский работник? – съязвила Элис.
Только напомнишь себе, что к Элис надо относиться снисходительно (все-таки переживает человек), и через пять минут от снисхождения не остается и следа – так же как и от уважения к этой особе.
– Нет, – ответила я. – Просто долго лежала в больнице.
– У вас со здоровьем проблемы? – без обиняков поинтересовалась Элис. – Какие?