Он не перезвонил мне.
Я пил и прятался дома все выходные.
Утром понедельника я пнул коробку из-под пиццы через всю квартиру и пробил кулаком дыру в стене. Мне понравилось это ощущение, и я пробил вторую, а затем провел несколько часов, заделывая пробоины. Я подумал, не позвонить ли Китти или по одному из тех номеров, которые печатают на задних страницах бесплатных газет, но вместо этого пошел в винную лавку и купил сигарет. Я не курил больше десяти лет, но это как ездить на велосипеде. Правда.
Я прикуривал одну от одной, сидя на лавочке возле своего дома, когда мне позвонил Скотт.
– Алло?
– Ты снова захочешь меня поцеловать.
– Может, и нет.
– А чего такой печальный? Соскучился по двужочку? – он попытался сюсюкать.
– Нет. Чего тебе?
– У меня хорошие новости.
– Давай.
– Я нашел тебе работу в Сингапуре.
Я не размышлял ни секунды:
– Я готов. На сколько?
– Вау, да ты всерьез хочешь свалить из Нью-Йорка, а? Но в любом случае это не «на сколько», это постоянная работа. Ты будешь работать с производством наших серий прямого эфира, которое расположено в Сингапуре, но ты сможешь фотографировать сам по выходным. Это великолепное место.
– Отлично. Когда? – Я никогда не думал, что буду от чего-то убегать, но сейчас я чувствовал себя совершенно беспомощным и лишенным всякой надежды. Как зверь, заточенный в клетку.
– Осенью.
– Еще так не скоро?
– Попрошайки не выбирают.
– Отлично, я согласен. – Я повесил трубку.
Грейс несколько раз пыталась мне дозвониться, но я не отвечал, а она не оставляла записей на автоответчике. Наконец в десять вечера она прислала мне сообщение.
Грейс. Эш – девочка с сильным характером.
Я. Ок.
Грейс. Прости, что обрушиваю это на тебя. Она велела сказать тебе, что если ты не хочешь ее знать, то должен будешь сказать ей об этом в лицо.
Я. Грейс, раз уж об этом зашла речь, почему бы тебе не зайти и не отрезать мне яйца или не украсть почку?
Грейс. Мне очень больно все это, но Эш ничего этого не заслужила. Она твоя плоть и кровь.
Я не был даже знаком с Эш, но внезапно мысль о том, что ей может быть больно, причинила боль и мне. Я понял, что должен увидеть ее.
Я. Хорошо, я с ней встречусь. Когда она завтра будет дома?
Грейс. В три тридцать.
Я. Я не хочу встречаться с тобой.
Грейс. Хорошо.
Когда на следующий день я подошел к дому Грейс, к нему подъехало такси, и сквозь стекло я увидел девочку-подростка. Эш. Я хотел бы иметь пять минут, чтобы подготовиться и подумать, как сказать этому ребенку, что жизнь – боль и что слишком поздно возвращаться и что-то менять, и чтобы она забыла о моем существовании.