– Я не знаю, дома ли она, но мы можем сходить посмотреть. Давай я понесу.
Я взял у нее колыбель, посмотрел на резные деревянные ножки и выцветающую позолоту и постарался представить, как выглядела бы крошечная Эш, мирно спящая внутри.
Глядя, как каблуки Моники клацают по тротуару, я рассмеялся, представив, как она снимает туфлю и бьет Элизабет этим каблуком.
– Что ты ей сказала?
– О, я только назвала ее воровкой и лгуньей. Она украла у тебя такую ценность, которую даже представить себе не может. Конечно, она все отрицала и делала вид, что ничего не знает. Но я сказала, что не верю ни одному ее слову. Хуже таких нету, Мэтт. Самовлюбленная, зацикленная на себе сука.
– А ты не думаешь, что, может, она и правда не знала?
Мы дошли до угла и остановились на светофоре. Моника вздохнула и вытащила из сумки конверт.
– Что-то она знала, но она не вскрывала письма Грейс. Она их просто выбрасывала, все, кроме вот этого. – Она протянула мне заклеенный конверт. – Если она получала по письму каждый год и шла на такие ухищрения, чтобы спрятать их от тебя, она должна была понять, что Грейс пытается сказать тебе что-то важное. Не знаю, хранила ли бы она все в секрете, если бы узнала, в чем дело, но отказ от реальности через незнание – не извинение.
Я опустил колыбель, сложил конверт и сунул в карман.
– Может, ты и права.
– Ты не прочтешь его?
Мы уже приближались к дому Грейс.
– Прочту. Только не теперь. Мы пришли. – Я взглянул на крыльцо особняка и протянул Монике колыбель.
– А ты со мной не пойдешь?
– Нет. Эш нет дома. Она еще в школе.
– Ты не хочешь встречаться с Грейс?
– Моника, я не могу. Иди, я подожду здесь.
Я отвернулся и стал наблюдать, как старушка ведет через дорогу собачку, но все равно услышал, как Грейс открывает дверь.
– Моника?
– Здравствуй, Грейс. Рада тебя увидеть. Мы давно не виделись.
– Да уж. Ты отлично выглядишь. У вас все хорошо?
Грейс оставалась милой даже в самых дерьмовых обстоятельствах.
– Да, спасибо, и все стало еще лучше, когда я узнала, что стала тетей. – Голос Моники не дрогнул. Она была настроена решительно. – Я потому и пришла. Я хочу отдать тебе вот это. Я знаю, что Эш уже выросла, но я хочу, чтобы колыбель была у тебя, пока в семье не родится новый младенец, когда и где бы это ни случилось.
– Спасибо, – голос Грейс прерывался, но я не мог заставить себя обернуться.
Несколько мгновений стояла тишина, а затем Моника сказала:
– Вот мой номер. Пожалуйста, не пропадай. Я знаю, что ты пыталась держать связь, и страшно сожалею, что у вас с Мэттом все так получилось.
– Я тоже.