Она подняла бровь:
– Ты знаешь какой.
– Кусок с шоколадным кремом и кусок с арахисовым маслом, пожалуйста, – сказал я женщине за стойкой. Она завернула их, протянула мне, и мы с Эш вышли из ресторана.
Всю дорогу домой мы говорили о музыке. Неудивительно, что у Эш был отличный вкус и она прекрасно разбиралась в жанрах. Мы договорились сходить на концерт «Радиохэд» в следующий раз, когда они приедут в Нью-Йорк. Я подумал, сколько же раз Грейс играла Radiohead или Джеффа Бакли Эш за все эти годы. Я сам не слышал их со времен колледжа.
Я поднялся с Эш по ступенькам. Она широко распахнула дверь, обернулась и поцеловала меня в щеку. «Спасибо за ужин, отец». И вдруг, оставив меня с тортом на пороге, кинулась в дом с криком:
– Мам, там у двери стоит какой-то мужик с тортом!
Я замер в дверном проеме.
Вот же хитрюга.
24. Когда-то мы были любовниками
ГРЕЙС
Всякий раз, когда я смотрела на Мэтта, меня охватывали два противоречивых чувства: потрясение от его привлекательности – он был стройным, сильным, а с возрастом стал еще более сексуальным – и полная невозможность поверить в его присутствие здесь и сейчас. Я была уверена, что сейчас проснусь, и все снова будет как раньше.
Но я хотела быть сильной. Я и так проплакала целую неделю из-за того, как он воспринял новости. Хватит с меня сходить с ума за нас за всех. Честно говоря, я начала уставать от этого бесконечного копания в грязи – я и так занималась этим полтора десятка лет. Если ему нравится обвинять меня в поступках своей психопатки-жены, ну что же… Хватит с меня слез и извинений.
Настроившись таким образом, я смотрела, как он изучал меня с ног до головы. На мне была короткая шелковая ночнушка, в глазах светилось выражение «меня-не-колышет». Я взяла у него пакет.
– Шоколад и арахисовое масло? – сухо спросила я. Он кивнул. – Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
– Ладно. И уже поздно.
Он моргнул и опустил глаза на свои тапки.
– Э-э… Да, я пойду домой.
– Вот и хорошо.
Он направился к двери, и я пошла за ним, чтобы закрыть. Но перед тем как выйти, он обернулся, положил руки мне на бедра и поцеловал чуть ниже уха.
Я вскрикнула.
– Спокойной ночи, Грейси, – прошептал он и исчез. Я несколько минут простояла в двери, стараясь отдышаться. Как раз когда я решила не обращать внимания…
На следующий день после занятий я отправилась в «Зеленые поля», заведение, которое даже близко не соответствовало своему названию. Это был дом престарелых в Бронксе, куда дочь Орвина устроила его несколько лет назад, после смерти его жены.
Здание давно требовало ремонта. Стены были покрашены в ядовитый оттенок тошнотно-зеленого, и все вокруг воняло прокисшими дрожжами из соседней хлебопекарни. «Зеленые поля» были ужасны. Позади здания ютился небольшой дворик, чтобы обитатели могли там гулять, но там не росло ни травинки. Я забирала Орвина оттуда хотя бы раз в неделю. Мы шли в ближайший парк, играли в шахматы, и даже при том, что он не помнил больше моего имени, я была уверена, что он узнает меня.