Он навсегда уничтожил меня для всех других. Он и сейчас уничтожал меня.
Он повернул меня, поставив на колени и локти, прижался бедрами сзади и вонзился в меня. Мне казалось, он вливает в меня свою ярость, но мне отчего-то хотелось этого.
– Тебе больно?
– Нет. Не останавливайся.
Я хотела почувствовать это. Почувствовать, как он избавляется от всего плохого.
Момент настал. Он обхватил меня обеими руками, и я услышала, как у меня за спиной бьется его сердце. Он не произнес ни слова, просто стоял и держал меня, пока наши сердца не вернулись к нормальному ритму. Он отпустил меня, и я в полубессознательном состоянии кинулась собирать свою одежду.
– Подожди, иди сюда, – сказал он, пододвигаясь и садясь на край кровати. – Я хочу посмотреть на тебя.
Он притянул меня к себе. Даже в этой полутемной комнате я занервничала. Он провел указательным пальцем по тонким полоскам растяжек на моем животе. Затем наклонился и поцеловал следы растяжек, оставшиеся на коже бедер.
– Как это было?
– Что?
– Ну, когда родилась Эш?
Я рассмеялась.
– Поверь мне, ты не захочешь сейчас слушать о процессе деторождения.
– Я имел в виду, вы обе были здоровы? – Он провел рукой по внутренней стороне моего бедра и посмотрел на меня. – Ты хорошая мать, Грейс.
– Спасибо. – Не то ли это, что все мы так хотели бы слышать время от времени – что мы хорошие матери, или подруги, или дочери, или жены?
– Ты была счастлива? – его голос дрогнул. – В тот день, когда Эш появилась на свет?
– Это был самый счастливый день моей жизни, – вырвалось у меня.
Он начал тихо плакать.
– Как бы я хотел быть там, – произнес он, и все его тело сотряслось в рыданиях. Он уткнулся лицом в мой живот.
Я обняла его, прижала к себе, гладила по плечам, по голове.
– Я знаю, я знаю, все хорошо, – повторяла я снова и снова, но внутренне опасаясь, что этому нет исцеления. Слишком уж глубоки были шрамы.
– Мне кажется, что я живу в каком-то кошмаре, словно я вышел из комы и обнаружил, что пятнадцать лет моей жизни просто исчезли. Все произошло без меня. Я все пропустил.
Я обнимала его всю ночь напролет, рассказывая о дне рождения Эш.
– Мы были в Венеции, и у меня отошли воды. Меня повезли в госпиталь на водном такси. Я помню, как смотрела на каналы и думала о тебе, надеясь, что у тебя все в порядке. Тогда было очень тепло, не по сезону, так тепло, что я чувствовала жар, исходящий от поверхности воды. Когда я думаю о том дне, мне кажется, что солнце целовало землю, как будто Бог напоминал нам о своем существовании.
Мне повезло. У меня были легкие роды – все это говорили. Сначала я только могла смотреть в потрясении на ее крошечное дрожащее тельце, покрытое кровью и чем-то белым, когда ее положили мне на грудь. Я не могла поверить, что ее сделали мы с тобой. Когда она затихла и взяла грудь, Дэн сказал, что это было прекрасно и что мы с ней были прекрасны.