Вытащил из холодильника кусок колбасы и кинул на блюдце, поставил варить рыбу. Прошел в комнату. Набрал номер квартиры Маргариты. Она подняла трубку.
— Здравствуй, дорогая моя, — произнес он.
— Привет, — в голосе звучал холодок.
— Ты не хочешь встретиться?
— Я на этой неделе не могу. Извини.
Судя по тону, извинение подразумевалось чисто формальное. Обменявшись еще несколькими ничего не значащими фразами, Аверин закруглил разговор. Держа трубку в руке и слушая гудки, он вздохнул. Он привык к переменам настроения у Маргариты. Кто поймет этих женщин? Перебрал в памяти — может, сделал что-то не так? Вроде все нормально. Возможно, он просто наскучил ей. Девушка привыкла с детства играть с разными игрушками, выбрасывая их, когда они надоедают. На миг он почувствовал себя несчастным, заброшенным.
— Мяу, — донесся с кухни требовательный зов. Пушинка намекала, что рыбе уже пора бы и свариться…
— Первый, ответь Бархану-один, — донеслось шуршание из рации.
— Первый слушает, — произнес Артемьев.
— Объект вышел из ресторана. Сел в контейнер. С ним — его секретарша.
— Где терпила?
— Вышел из ресторана. Хорошо поднабрался. Идет к троллейбусу.
— Провожайте «Мерседес». Бархан-четвертый — провожает терпилу.
— Бархан-четыре понял.
— Бархан-один принял.
Аверин посмотрел на часы на панели «Жигулей». Они показывали двадцать два пятнадцать.
— Скоро будут, — сказал Савельев. Зашуршал эфир.
— Бархан-восемь на связи. Первый, ответь, — послышалось из рации.
Третья группа «наружки» вошла в зону радиослышимости.
— Первый, слушаю.
— Ведем клиента вдоль бульвара.
— Контейнер?
— Зеленые «Жигули». Квитанция «а22-18мк».
— Понял. Присматривайте.
Через пять минут зеленые «Жигули» появились в зоне видимости. Машина была старая, потертая, битая-перебитая. Она остановилась в двух кварталах от дома.
— Объект два вышел из контейнера. Объект три остался в салоне, — сообщил оперативник из «наружки».
Ясно — Каратист отправился к дому, а Карась сидит за рулем и ждет возвращения подельника.
— Не упускайте. Пятый, по сигналу начнете брать. Союзники пусть подстрахуют.
Союзниками обычно называют сотрудников «семерки» — разведки. Они не имеют права участвовать в силовых мероприятиях. Их дело — наружное наблюдение. Они живут под чужими именами, имеют вымышленные места работы и документы прикрытия. Оперативник «наружки» — это тень. Он напоминает о своем присутствии лишь тихим шелестом и не должен никогда материализовываться ни в материалах уголовных дел, ни при задержаниях. Но в жизни часто происходит иначе. При мероприятиях часто просто не хватает оперативников для проведения захватов, и «семерка» занимается несвойственным делом — выламывает руки, защелкивает браслеты.