Ну что же — я быстро обежал вокруг кирпичного здания туалета и, углубившись в расположенные по границе пляжа кусты начал пробираться в ту же сторону. Сказать что я был зол — это весьма слабо выразить мои чувства. Я, в конце концов, не нанимался служить декорацией шпионским игрищам Старших Товарищей, да и уезжать на нашей машине, со стороны Лумиэля, мягко скажем, не красиво.
32 Кирилл Костин, ночь 17 на 18 июня 2024 года, Москва
...что я и проделываю со всей возможной быстротой.
Руки-ноги сгибаются с трудом, такое ощущение, что отлежал их разом — но постепенно к ним возвращается чувствительность. Я огибаю охранников, мнущихся снаружи от двери — они по-прежнему медленнее меня. Хотя уже не настолько, как раньше, когда я входил. Замедление окружающей реальности, вызванное действием `плеера' имеет несколько иное качество. Я эту разницу чувствую, но пока не могу сформулировать — не до этого.
Выскочив из дверей на улицу, бросаюсь к ближайшему массиву жилых домов, вбегаю во двор — и тут дикая головная боль и ужасная, похожая на похмельную, ломота по всему телу заставляют меня выключить аппаратик. Похоже, непрерывно использовать его нельзя. Впрочем, марш-бросок из комнаты со `светло-серыми' людьми через Большую Якиманку и дальше — занял существенно больше двух минут, которые упоминала передавшая мне аппарат незнакомка. Скорее всего есть некий физиологический предел — сколько можно смотреть на эти вспышки. Ну... моей выносливости пока что хватило.
Я чувствую, что успел выйти из под непосредственного внимания Инстанций. И моё второе тело, сформированное их вниманием-защитой, то самое, которое я в предыдущий раз наблюдал в виде серого столба, скорее всего не сможет ко мне притянуться. Сэкранироваться от них, по крайней мере, временно — дело вполне реальное, но что дальше?
За неповиновение полагаются такие некайфы, что лучше даже и не думать о них.
Разматываю цепочку событий шаг за шагом назад — и осознаю, что:
— до урегулирования вопроса, домой мне лучше не соваться. Это место — уж точно под контролем Инстанций, и получить какой-нибудь поганый сюрприз мне совсем не улыбается.
— квартиру Алёны они тоже вполне могут наблюдать, да и сама она находится перед вполне реальной опасностью некайфов. Подставлять её совершенно не хочется — мало того, что она не виновата ни в чём, так и не чужой (как я надеюсь) человек. Сказать, что я к ней неравнодушен — это очень мало сказать, а близкие тоже часто попадают под удар.
Рассуждения приводят меня к необходимости срочно добраться до Самой Прекрасной — не знаю, как я ей буду объяснять — зачем это, бросив всё, немедленно бежать из квартиры, но уж как-нибудь...