Студенты-химики сейчас на зоне. И братва, и правоохрана ждут, когда выйдут. Система наша государственная сейчас безвольна и слаба. В нормальном государстве нашли бы способ обуздать их творческую активность. А у нас? Все опера с ужасом ждут, когда вновь появятся ампулы с "мертвой водой".
Но пока объявился лишь порченый героин. И опять та же история - дохнут наркоши незнамо отчего. И экспертиза бессильна.
- Высокие технологии, - сказал я.
- Чего? - спросил Арнольд.
- Такие фокусы возникают, когда братва получает доступ к высоким технологиям.
- А на шиша эти технологии? Чтобы травить наркошей? - иронично осведомился Арнольд.
- Неизвестно, - пожал я плечами.
- В общем, завтра Куравлев летит со всеми материалами в Москву, - сказал Романов. - В ЭКЦ Министерства. Пусть там гадают.
- На самолете? - удивился Арнольд.
При безденежье лететь самолетом туда, куда можно неторопливо дотрюхать на поезде, никто не даст. Нет денег в МВД. Уже несколько лет ни на что в стране нет денег, кроме как на прокорм вечно голодных олигархов. Так что билет на самолет означал, что начальство очень сильно озабочено всем происходящим.
- У кого-то наверху заболела голова от наших проблем, - сказал я.
- Это уж точно. Так что нам лучше напрячься, - устало произнес Романов. Нет, Терентий, от тебя я не ожидал такого. Ведь не просто этот барыга несчастный смылся. Нить порвалась.
- Свяжем, - заверил я. - Морским узлом.
- Ну так вяжи!
* * *
- Ты, етить твою мать, подлый убийца! Сам держишь притон. Сам вколол Олечке отравленный героин! Заставлял ее, невинное дитя, торговать наркотиками! Ничего, скоро все будет в газете.
Арнольд подирижировал в такт доносящейся из громкоговорителя телефонного аппарата брани. Это звонила бабка Турусова, которая все упрекала Арнольда в том, что он отравил ее внучку.
- Знаете, чего эта карга старая устроила, - сказал Арнольд, дав отбой. Приходила в мой подъезд и пыталась взять у соседей показания, что я веду аморальный образ жизни.
- Ну, тут ей искать долго не пришлось, - сказал Асеев, отвлекшись от пишущей машинки.
- Обижаешь, - произнес Арнольд. - Соседи знают меня как исключительно добропорядочного семейного человека.
- И непьющего, - поддакнул Галицын.
- Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень, - продекламировал Арнольд.
- Так колись, дали на тебя соседи показания, что ты притон содержишь? потребовал я.
- У меня сосед, вечно пьяный "новый русский", ее пообещал с лестницы спустить... В таком возрасте - и такая неуемная энергия.
- Появилась у бабы-яги цель в жизни, - сказал Асеев. - Добра молодца в печи изжарить. Послышался опять звонок.