«Я словно пытаюсь перебраться по плывущим льдинам через реку, — пожаловался Кай генералу Найто. — Делаю успешный прыжок, пытаюсь удержать равновесие, потом долго примериваюсь к следующему, снова прыгаю, скольжу, размахиваю руками. А противоположный берег не становится ощутимо ближе».
Наставник хмыкнул: «Тебе бы стихи писать. Просто работай и не останавливайся на созерцание пейзажей. Берег уже близко»
Легко сказать, сложнее сделать. Льдина здравого смысла в переговорах с императрицей качалась под капитаном Маэдой не ежечасно, ежеминутно.
А еще поиски Хагуты Миёй… Предприняв несколько попыток разговорить ситторийскую прислугу и выслушав в ответ смиренное «Мы ничего не знаем, ничего не видели, господин», Кай получил от капитана Яно недвусмысленное предупреждение остановиться. Даже не предупреждение, а настоящий приказ, подтвержденный для усугубления срочным звонком от генерала Найто.
Но на беду капитана Штаба, к тому моменту он успел добраться до личного дела девушки. И увидел её фото. Обычное, какое принято делать для вклейки в документы. Но эти черные глаза, выпуклый лоб, маленькие бледные губы и острый подбородок… Шестнадцатилетняя девчонка, словно живее доказательство перевоплощения души своего трагического предка. Даже взгляд не по-детски усталый. А еще та кукла, которую Кай отнес императрице, была точной копией своей хозяйки. Теперь она, наряженная в национальное платье, сидела на полке под резным божеством Тишины между букетом амарантов и ритуальным светильником. Не просто сидела, а в позе «молчания» со сложенными на груди белыми фарфоровыми ручками.
И каждый раз, когда Маэда хотел устроить допрос императрице, его взгляд притягивало кукольное лицо. Иногда на нем, как на живом, лежала печать безмятежности, порой чудилась потаенная обида, но зачастую — жестокая насмешка. То ли тени каждый раз по разному падали, то ли воображение шутило, но так или иначе, а все вопросы оставались на прежнем месте — в голове у капитана Маэды.
Следующий день не задался сразу, прямо с самого утра. Метель, что ночью накрыла Хито огромной серо-белой волной, внезапно прекратилась. Солнце выкатилось из-за моря как бледно-золотой цветок, ослепив мрачный город до рези в глазах, а синева небес отразилась в непрозрачных водах реки Ван. Вроде хорошее начало, если бы проезд по самому главному мосту не перекрыли «в связи со спецоперацией», а всё движение не перенаправили. Но и этого мало, их злосчастный «таби» патрули останавливали по меньшей мере раз десять.
— Что случилось? — спросил Маэда у того сержанта, что не делал вид, будто читает удостоверение, а действительно знал грамоту.