Терапевт: «Что ты думаешь по поводу самолета, у которого нет головы или нет хвоста?» – «Это папа! Он говорит, что у моих рассказов нет ни головы, ни хвоста. Да, но когда он был маленький, ракет еще не было. Люди, они раньше были не такие хитрые. Они не могли устроить войну с атомными бомбами. У них были только ружья и пушки. Но тогда мы более хитрые, чем они, не я, но когда я вырасту, я придумаю такие вещи, которые не может папа. Папа, он мне сказал, что, когда дедушка был маленький, не было самолетов, электричества, даже Эйфелевой башни, автомобилей, ничего такого. Это потому, что они были глупые».
Мы видим на этом сеансе амбивалентность по отношению к отцу, тревогу кастрации, можно сказать, все тревоги кастрации: тревогу в связи с невозможностью стать мамой, с возможностью ей быть мамой, потребность превзойти отца и никого не убивать. Идентифицироваться с ним и бояться его до представления возможной смерти, потому что, чтобы стать сильным, надо интроецировать кого-то сильного. («Если победа легкая, триумф будет бесславным»[10].
Четвертый сеанс. Мама говорит, что Ж.П. не хочет приходить; он говорит, что это ничего не дает, он там рассказывает истории и рисует, но у него нет больше никаких мыслей. «И еще это такая тетя, которая говорит, что не важно, если родители умрут, и что дети более хитрые, чем родители». Но мама довольна: тики исчезли. С отцом у него все хорошо. Но теперь с ней дела идут плохо. Он все время говорит ей: «Тебе будет тяжело, если я умру? Или если умрет Ф. (младший брат)?.. Если это вдруг когда-то случится…» И он хочет знать, будет ли у мамы другой ребенок, маленькая сестренка, и как она поступит. Мать мне сказала, что она не скрывала, что маленький братик был до рождения у нее в животе, и даже говорила, что для этого всегда нужен папа. Но больше она об этом не говорила – что отвечать теперь? Терапевт посоветовала матери постараться привлечь к ответу на вопрос папу, пусть они обсудят проблему вдвоем, между мужчинами. Мать добавляет: «У нас довольно тесно, не думаю, что у нас будут другие дети. Но детей мы любим». Мама уходит, теперь очередь Ж.П. Он заходит очень довольный, торопясь занять место. «Знаете, мне показалось, прошло очень много времени после того раза… Знаете, сейчас все хорошо, у меня больше нет тиков, я хорошо сплю и получаю хорошие отметки… Я еще долго буду приходить?.. Знаете, у нас будет маленькая сестренка!» (Мы можем видеть амбивалентное отношение к терапии и мифоманическое фантазирование.) – «Ах, вот как…» – «Ну тогда, когда у меня будет маленькая сестренка, мне не стоит больше приходить… Потому что старший брат, он во всем помогает, я мог бы давать ей бутылочку, укачивать… и потом ревновать будет теперь Ф.! Конечно, маленькая сестренка у него все заберет, и нельзя, чтобы он злился, иначе будет иметь дело со мной. Я, моя маленькая сестренка, с ней нужно быть добрым и еще, девочки не могут быть сильными, они всегда добры к нам… и еще, я буду папой, а Ф. мамой. И еще, я скажу маме с папой, они могут пойти в кино, дом останется на мне, надо будет всем меня слушаться… Они могли бы уйти, когда все лягут спать. И еще, если бы моя маленькая сестренка заплакала, я взял бы ее к себе в кровать… и она бы подумала, что это папа и больше не боялась. Скажите, мадам, когда-нибудь у меня будут дети? Должно быть, сложно их завести… Некоторые говорят, надо поставить большую свечу, чтобы был мальчик, и маленькую свечку, чтобы девочка. (Мы видим синкретизм большого и маленького фаллоса и магию, защитные механизмы по отношению к реальности.) Если не знают, кого хотят, тогда, если не ставить свечку, может появиться обезьяна. (?..) Да, мне тут один это сказал и еще что их топят как котят, потому что они могли бы нас поцарапать, а потом, когда подрастут, они не станут такими, как мы. Было бы очень забавно, если бы Ф. был обезьяной». Он прыснул от смеха… «Его поместили бы в зоопарк. Мне бы больше понравилось иметь маленькую сестренку. Папа с мамой тоже говорили, это будет маленькая сестренка, и еще, не сказали, что это была не сестренка». – «А ты?» – «Мне он казался уродом, а потом он кричал, как кошка…»