Но вот утки с шумом взлетели и, низко пролетев над водой, с кряканьем сели у противоположного берега. Саша подошел к берегу и, опустив руку в воду, воскликнул:
— Теплая! — и, поболтав рукой в воде, добавил — Теплее, чем летом в Амуре!
Носков тоже присел, попробовал воду, засмеялся:
— Саня, мы с тобой на курорт попали! Камчатка — страна вулканов. Термальные воды здесь всюду прорываются на поверхность. Вот и тут они нашли «дырку»…
— Юра, может искупаемся? — спросил Саша.
— Отчего же не выкупаться. На Камчатке все источники целебные. Здесь многие охотники в своих угодьях срубят избу над источником, а внутри делают купальню. И сами лечатся от ревматизма да радикулита, и приглашают гостей с материка. Сюда приезжают на лечение даже из Москвы…
— Ну, прямо уж из Москвы?
— Ты, Саня, молод и здоров, а кто болеет, тот хоть на край света поедет, коль там пообещают его вылечить.
Георгий разделся и, осторожно войдя в воду, поплыл. Саша последовал за ним. Не доплыв до середины озера, Носков повернул обратно.
— Там горячо. Наверно поэтому и утки там не садятся, боятся свариться…
Вволю накупавшись в ласково-теплой воде, товарищи вышли на берег. Как ни жаль было расставаться с озером, все же пришлось. На вершине горного кряжа присели отдохнуть, полюбоваться дивным озером, желая сохранить в памяти это чудо природы.
Оторвавшись от озера, Георгий обвел взглядом окрестности. На противоположном склоне горного цирка сплошной темной массой чернели гольцы, а чуть ниже, в тундровой зоне, среди отдельных обнаженных ветром валунов двигались едва различимые серые пятна.
— Смотри, смотри, там вроде бы согжои пасутся, — сказал он товарищу.
Саня пригляделся.
— Точно. Северные олени кормятся на ягельниках. Но что-то уж больно их много — больше полсотни!
— Да, такие стада теперь редко встречаются, — подтвердил Носков. — Они как будто двигаются вверх к водоразделу. Как бы не ушли на ту сторону хребта. Вот что, Саня, ты с карабином иди верхом кряжа, в обход, по ту сторону цирка. А я с ружьем к ним на выстрел все равно не подойду по открытому месту. Поэтому засяду здесь где-нибудь за скалой. Иди, да не спеши, а то на этих чертовых гольцах и сорваться недолго.
Оленев, перевалив водораздел, пошел внешней стороной кряжа, чтобы не спугнуть раньше времени сторожких животных.
Горная цепь с внутренней стороны цирка лишь в одном месте разрывалась седловиной. Было очевидно, что олени, напуганные выстрелами Саши, побегут здесь.
Неширокая седловина с одной стороны кончалась скалой. Ее-то и выбрал Носков для засады.
Нелегко после купания в ласковом озере сидеть на открытой скале, обдуваемой морозным, пронизывающим ветром. Не одну цигарку скрутил Георгий, когда до него наконец донесся звук выстрела. Гулкое эхо неоднократно повторило его внутри цирка. Олени, вскинув головы, стояли неподвижно, не понимая, откуда грозит опасность. И только после второго выстрела они кинулись вверх по противоположному склону, прямо навстречу Саше. Раздался третий выстрел. Один олень упал и покатился по крутому склону. Стадо, поняв свою ошибку, повернуло в сторону седловины, где сидел Георгий.