В столовой Лютов подумал, что ругаться ему с Утробиным перед переправой не следует. Как ни хочется — а молчать очень не хотелось, — но придется. Высказаться по-деловому необходимо, сообщить о вчерашнем разговоре с мостовиком. Пусть и Утробин и остальные сами выводы делают. Одно — лекции по охране природы слушать. Иное — эту самую природу охранять, понимать ее.
Так Лютов и поступил, когда они по серповидному увалу доставили экскаватор к переправе, а Утробин и Тараторин добрались туда по льду.
— Какого черта! — с ходу закричал Утробин, спрыгнув с гусеницы на лед. — Мы, понимаешь, на разведку ходим, дорогу выбираем, а они и не слушают нас!
— Без приказа в разведку не ходят, Утробин, — сдержанно начал Лютов и пересказал разговор с мостовиком.
— Бульдозеров да экскаваторов на воздушной подушке еще не выдумали, — вступился за Утробина торопыга Тошка.
— Скоро люди над землей начнут порхать, святым духом питаться — пахать нельзя! — распалялся Утробин.
Гурамишвили отрезал:
— Это демагогия! В горах земля нежнее пуха! Что ты знаешь?
— Здесь не просто горы, а северные горы, — сказал Бажан. — На севере почва образуется медленно, а эрозия почти мгновенная. Ты что, радио не слушаешь, газет не читаешь?
— Что вы взъелись? — заступился за приятеля Тоша. — Мы не гулять ходили, а на разведку.
— Не будем спорить, — вступился механик. — Давайте о переправе. Пойдем, Утробин, посмотрим лед.
— Вот это правильно, — смирился Утробин.
Лютов понял, что рассчитал верно. Если опытный бульдозерист и начал с крика, то не злость это была, а естественная самооборона и самооправдание. Так думал Лютов и верил в это. Чтоб в его отсутствие горячие молодые головы не разругались, механик приказал Тоше взять пешню-коловорот.
«Зачем же тезку на съедение оставлять…» — улыбнулся про себя Лютов.
— А ты, Антон Семенович, предусмотрительный, — сказал Утробин. — С умным человеком работать приятно.
Посмотрев в глаза бульдозериста, Лютов не приметил во взгляде ни издевки, ни иронии. Утробин вроде бы и не имел в виду, что командор нарочито быстро погасил распрю, готовую 22 вспыхнуть между водителями.
Когда Тошка принес добротную пешню-коловорот, Утробин подчеркнуто придирчиво осмотрел ее, спросил:
— Сам мастерил, Антон Семенович?
— Сам.
— Добрая вещь получилась!
— Торопился малость. Перед самым выходом закончил.
— Я ж в точку попал, когда говорил, что ты человек предусмотрительный.
Они сошли на лед, продолжая болтать о пешне. Снег на реке заметно осел и потемнел, стал ноздреватым. Кое-где торчали заструги, которые решили не ровнять: долго, хлопотно, а наметы невелики. Провертели пешней несколько дыр во льду, проверяя его толщину. У отбойного берега на галечном мелководье ледовый покров, как и предполагал начальник мостоотряда, оказался небольшим, уже подмытым, да. и прогретым солнцем в затишье.