Голос Бортового звучал в трубке еще оглушительнее, чем на сборе:
— А, следопыт! Ну как, все мировые тайны открыли?
В этот момент в трубке что-то затрещало.
— Погоди минутку, — сказал Бортовой. — Дверь открою.
Когда майор снова взял трубку, голос у него был приглушенный.
— Прости, ко мне пришли. Поговорим через часок. Ладно?
Хорошо, что у Вити был запас двухкопеечных монет. Позвонит из библиотеки. Давно пора туда — график подпирает.
Андрей Андреевич Бортовой прервал разговор с Витей потому, что к нему нежданно-негаданно явилась Оля.
Увидев ее на пороге, разведмайор удивленно вскинул брови:
— Вот сюрприз! Откуда ты, прелестное дитя?!
Оля покраснела. Конечно, невежливо являться без всякого зова. Запомнила адрес (шесть-шесть-шесть!) и прямо в гости. Хороша!
Она стала оправдываться, но майор перебил:
— Ясно-понятно! Насчет следопытских дел? Заходи в комнату, я — сейчас!
Пока Андрей Андреевич заканчивал телефонный разговор, Оля осмотрелась. Комната была увешана оружием: кривая кавказская сабля, старинное двухствольное ружье, финский нож в большом кожаном футляре, матовый пистолет с насечкой и надписью на рукоятке: «Боевому орлу-командиру от верных разведчиков».
Оля даже поежилась: как-то неуютно среди этих ружей и ножей. Но что поделаешь — сама решилась!..
Вчера вечером Оля была у Рокотовых. С прошлой весны она часто навещала их. Настасья Владимировна всегда потчевала Олю ее любимым вишневым вареньем без косточек, а заметно повеселевший Владимир Михайлович рассказывал о своих делах. С тех пор, как ребята восстановили доброе имя М. Р., Владимир Михайлович пристрастился ходить по архивам. Искал новые материалы о своем отце. Правда, пока ему удалось найти только один коротенький документ — донесение шпика в жандармское управление о подпольном собрании у Михаила Рокотова. Но даже один такой документ — восемь строчек, наспех нацарапанных чернильным карандашом, — был чрезвычайно дорог. Мало сказать дорог. Бесценен. И каждый раз, говоря о своей находке, Владимир Михайлович торжественно подчеркивал, что начало всей истории положили красные следопыты. Вообще он стал очень разговорчивым и особенно любил давать советы. И Оля нарочно при нем рассказывала о следопытских делах.
Вот и вчера, когда Оля завела речь о «Большой Берте», Владимир Михайлович стал рассуждать вслух. И получилось у него, что главной фигурой поисков должен стать разведмайор. Контужен и все перезабыл? Ничего! Надо только найти подход…
— Вопросы ему задавали? — осведомился старик.
— Еще бы! Сам генерал спрашивал.
— Вот и нельзя было! Генерал, а не знает! У нас чертежник был контуженный, так мы приноровились. Надо не спрашивать, а излагать факты. Будто не он тебе, а ты ему рассказываешь. И тогда он подтвердит: «верно». Или скажет — «ерунда». А потом начнет припоминать подробности. Так, мало-помалу все и выяснится. Вот попробуй. Только, смотри, вопросы не задавай!