Вид у пустых комнат был совсем нежилой. Счастливый Витя не замечал этого, но Генька поежился.
«Все вокруг уже въезжают, — мелькнуло у него, — а они…» И сразу сообразил:
«Надо застолбить! Как у Джека Лондона…»
Словно в подтверждение его слов с лестничной площадки донесся обрывок разговора:
— … приехали, а в квартире-то другие живут.
— Ордера, значит, перепутали. Это — бывает…
Генька встревожился:
— Вы когда будете переезжать?
— Не знаю. Мы еще… — Витина мама замялась.
— Тогда пусть Витя здесь постережет, а мы с вами… Я знаю, где у мамы сегодня стоянка…
Через три часа Генька с Витей и Олей (захватили по дороге!) вытаскивали из багажника и с сидений «Волги» привезенные вещи. Так как собирали их второпях — что поменьше и полегче, — то новая квартира Мальцевых оказалась в тот вечер обставленной очень странно: полочки для книг, Витины лыжи, вешалка и ни одного стола и стула. А на голой стене — фото отца из «Боевого знамени»,
Но Генька доказывал: главное — застолбили!
На обратном пути Оля хмурилась:
«Значит, Витя и в школу другую перейдет. И все. Прощай!»
Она покачала головой.
«Вот всегда так. Пока человек на соседней парте — как-то не замечаешь, какой он… Витю мы и «тряпкой», и «нытиком» — и как только не дразнили!
А вот уезжает — и чувствуешь… Все-таки семь лет вместе. И когда Рокотова искали. И с этой пушкой…
Уезжает Витя… Совсем уезжает».
* * *
Поезд еще не подошел, а узкий перрон был уже забит народом. Генька с Николаем Филимоновичем пробивались сквозь толпу, пытаясь угадать, где должен остановиться седьмой вагон. Жаль, что Тишу не отпустили из интерната. Как раз сегодня контрольная!
Наконец, поезд прибыл. Из седьмого вагона вышел невысокий человек в теплой шубе и пушистой шапке со спущенными ушами. Сняв шапку, он помахал ею встречающим. Генька успел заметить иссиня-черные волосы, седину на висках, гладкий смуглый лоб.
— Наверно, он, — шепнул Генька Филимонычу, но тот уже и сам устремился к смуглому человеку.
— Вы Федерико Пелардес?
— Товарищ Тиша? — испанец недоуменно переводил глаза с учителя на ученика.
Филимоныч усмехнулся:
— Товарищ Тиша не смог. Но мы в курсе дела. Свободны ли вы сегодня вечером?
* * *
Как видно, генерал на этот раз снова решил блеснуть своими кулинарными талантами. И показать себя разносторонним поваром. На столе рядом с уже известной Геньке «энчаладой» стояли пироги с капустой, грибы и другие яства, неведомые пиренейской кухне. И испанский гость отдавал должное национальным блюдам обеих стран.
Генерал сидел рядом с Федерико и неустанно потчевал его. Геньке казалось, что они очень похожи: оба смуглые, тонколицые, с разлетающимися черными бровями, и говорят вперемежку — то по-русски, то по-испански.