Отец прямо места себе не находил. День и ночь его терзала тревога. Он пробовал добыть доказательства невиновности деда. Стал ходить в библиотеки, изучал какие-то мудреные журналы, старые книги. Это было тяжело ему: ведь он простой чертежник. Никаких доказательств так и не нашел. Вдобавок он рассказал о «кожаном» своему приятелю. А тот, вероятно, еще кому-то. В общем, на заводе стали поговаривать, что наш дед предатель… Отец так переживал все это!.. Даже попал в психиатрическую. Два месяца пробыл там. И с тех пор вся наша жизнь пошла кувырком…
Настасья Владимировна вытерла лицо и волосы маленьким шелковым платочком, и он сразу превратился в скомканную мокрую тряпку.
— Вот, собственно, и все, — повторила она. — Больше мы ничего не знаем о нашем деде. Мы по-прежнему считаем его благороднейшим, честнейшим… но… — она замолчала.
— И всё? — спросила Оля.
— Всё…
Замолчали и ребята. Хмурые, озабоченные, проводили они Настасью Владимировну до дому.
— Мы еще к вам придем, — горячо пообещал Генька. — Мы разберемся! Мы докажем!..
— Хорошо бы, — вздохнула Настасья Владимировна. — А у меня и у отца уже просто нет сил снова будоражить все это…
* * *
— Странно! — сказал Николай Филимонович, когда Генька и Оля наперебой рассказали ему о своем втором посещении старика Рокотова. — Даже очень…
Он задумался.
— Я свяжусь с органами МВД. Попрошу поднять их архивы. Если «кожаный» передал в ГПУ письма, значит, они должны храниться там, в «деле Рокотова»…
Он встал.
— Все запутывается, — негромко сказал он. — Мы считали Рокотова героем, а его подозревают в предательстве. Но почему? Мы не знаем. Зато мы знаем то, что еще никому неизвестно — правду о гибели Рокотова, о его мыслях перед смертью. Разве такой человек мог быть предателем? Нет!
Ребята редко видели Филимоныча таким взволнованным: он ходил из угла в угол учительской, теребя усы своей единственной рукой.
— А если мы уверены в Рокотове, — продолжал учитель, — значит, должны бороться за него, за его правду, что бы о нем ни говорили. И помните, судьба Рокотова имеет не только исторический интерес. И мы обязаны выяснить все это. Четко. До конца. Именно теперь — обязаны. Два человека кровно заинтересованы в результатах ваших поисков. И обмануть их ожидания вы не имеете права!..
* * *
Прошла неделя. Однажды после уроков Николай Филимонович подозвал Геньку. Они стояли в пустом коридоре, возле физкультурного зала.
— Я запросил архив бывшего ГПУ, — негромко сказал учитель. — Просил разыскать дело Михаила Рокотова. И вот вчера получил ответ: такого «дела» нет.