«27 сентября, 1867
Сегодня, когда я пишу эти строки, мое сердце переполняют чувства: сегодня я ощутил шевеление жизни во чреве Лауры. Как описать чувства, которые охватывают обычного мужчину при этом удивительном событии? Мне не хватает красноречия, поскольку моя любовь к жене и моя радость затмевают даже силу письменного слова».
Слезы, собравшиеся в глазах Софии, наконец пролились. Он отвечал на чувства Лауры. Любил ее. Слезинка упала на конец страницы. Она растеклась, и пергаментная поверхность потемнела, как от капли китайской туши. Она захлопнула книжечку, чувствуя себя незваным гостем – зевакой, заглядывающим в частную жизнь. С торопливостью, порожденной смесью вины и стыда, она достала ключ, задвинула книжку на место и заперла ящик. Она направлялась наверх, а из головы у нее не шли слова Хейдена и Лауры. Что случилось с их любовью? И если он способен был оставить Лауру, хотя так сильно ее любил, что ждет саму Софию?
Подойдя к гостиной, она услышала голос преподобного Мосли. Впечатление было такое, будто преподобный читал для Хейдена проповедь. Она тяжело вздохнула и направилась в их спальню. София набросила на плечи шерстяную накидку и торопливо пошла вниз по лестнице.
– Вы уходите, миледи? – спросил ее Хоторн.
Неважно, как к этому отнесется Хейден, но она намеревалась отправиться в резиденцию к Эдит. Она не собирается сопровождать ее в визитах, но попросит золовку помочь ей понять прошлое и этого загадочного человека, который теперь является ее мужем.
– Да, я собираюсь навестить леди Прескотт. Когда преподобный Мосли уйдет, сообщите его светлости, куда я уехала.
Обычно непроницаемое выражение лица дворецкого смягчилось.
– Мне очень жаль, миледи, его светлость сообщил мне, что ваш экипаж нуждается в починке.
– Я пройдусь пешком.
Она натянула перчатки на расцарапанные ладони и вышла из дома. Коренастый мужчина в сером костюме с просторным пиджаком непринужденно прислонился к фонарному столбу, зажав газету под мышкой. Он напрягся, увидев ее. Она подумала было, что он поджидает ее, но он слегка разгладил газету и сделал вид, что читает.
Всего лишь двадцать минут спустя София оказалась у резиденции Эдит и дворецкий проводил ее в гостиную.
– София, я рада видеть тебя в добром здравии, – сказала Эдит, усаживаясь рядом с Софией на обитой золотистой тканью кушетке. – Меня встревожила записка Хейдена. Хотя, должна сказать, ты и в самом деле выглядишь измученной, дорогая. Нам лучше повременить с визитами.
– Да, так будет лучше.
Горничная вошла в комнату, поставила чайный поднос перед Эдит и вышла.