– Ты был потрясен, – прошептала София.
Хейден резко повернулся, и она качнулась назад. Он подхватил ее за плечи и поддержал. Его пальцы впились ей в кожу.
– Ты не понимаешь.
Ей казалось, что она очень хорошо его понимает. София посмотрела в его глаза и увидела там острую боль.
– Тогда расскажи мне, – попросила она, надеясь, что признание послужит избавлением, которое облегчит его боль.
Он закрыл глаза, а когда открыл, в уголках глаз скопилась влага.
– Я оставил ее, а она была ни в чем не виновата. Ни в чем, – повторил он хриплым голосом. – Если ты думаешь, что Лаура по собственному желанию легла в постель с этим садистом, который назывался моим отцом, ты заблуждаешься. Я пренебрег его мнением, сделав предложение женщине, которая была гораздо ниже меня по своему социальному положению, и этот негодяй выместил на ней свой гнев. – Хейден сглотнул. – Он изнасиловал ее.
София сделала вдох, чтобы успокоиться, и положила руку ему на грудь.
– Хейден, ты этого не знал, когда оставил ее. Почему она тебе об этом не сказала?
– Я бы убил своего отца. Задушил бы голыми руками. Лаура понимала, к каким последствиям все это привело бы. А он знал, что она мне не расскажет, и рассчитывал на ее молчание. Возможно, он даже потом издевался и насмехался над ней, подпитывая ее страхи. – Хейден освободил Софию от своей жесткой хватки и запустил руки в волосы. – Через два дня после похорон отца Лаура приехала в Лондон. Я не только отказался встретиться с ней, в тот же день я отбыл на континент. Уверен, что скандальные листки смаковали мои непристойные похождения за рубежом. – Он отвел глаза. – Я вернулся только месяц спустя, когда Эдит написала мне, что Лаура умерла. Несчастный случай на дороге.
София ненадолго прикрыла глаза, вновь пытаясь сдержать подступившие слезы. Значит, у них не было примирения. Не было слов любви или печали, не было извинений и воссоединения. В этом суть проблемы. Хейден любил Лауру, и она любила его. Достаточно сильно, чтобы от него отказаться, но она умерла до того, как раскрылась правда, и оставила его с сильным чувством вины. Если его отец хотел причинить боль и ему, и Лауре, он в этом преуспел.
– Хейден, ты не отвечаешь за грехи своего отца, – мягко произнесла София.
– София, ты не понимаешь.
– Я понимаю, Хейден.
Он покачал головой.
– Лаура оставила письмо у меня дома, в котором раскрыла всю правду. Мой отец был мертв, и она наконец почувствовала, что можно рассказать все, так как я не стану мстить мерзавцу. Если бы я только вернулся раньше или вообще не уезжал…
Теплые слезы пролились по щекам Софии. Какую ужасную вину, должно быть, испытал Хейден, когда наконец понял страшную правду – когда прочитал письмо Лауры. Узнал тайну, которую она хранила, боль, которую она испытывала, и то, как она ждала возможности рассказать ему правду. София посмотрела в глаза мужу, в которых видна была боль. Эти чувства – тяжкий крест. София знала это как никто другой. Это чувство переполняло ее после смерти племянницы Джорджианы – иногда оно вновь на нее нападало, и оно никуда не ушло. И не было способа с этим справиться, когда от любимого человека остается лишь неуловимое воспоминание.