– О боже. – Закусив губу, она крепко зажмурила глаза и снова съехала на дно емкости. – Вы страшный человек, неужели вы собираетесь обнажиться?
Нет, Хейден не собирался этого делать, он просто хотел, чтобы она оставалась в ванной комнате и говорила с ним. Ему хотелось узнать о ней больше.
– Посмотрите и увидите.
– Я не стану.
– Скажите мне, София, сколько вам лет?
Она выдохнула.
– Двадцать четыре.
Ее слова эхом отталкивались от стенок ванны.
– И что же заставило вас опуститься до того, чтобы ухаживать за человеком, подобным мне?
– Мгновенное помутнение разума.
Он улыбнулся.
– Вы, по всей вероятности, выросли в обеспеченной семье. Росли здесь, в Лондоне, – на это указывает ваша речь, хотя изредка у вас вырываются некоторые характерные для жителей севера словечки. Ваша семья живет здесь?
– Я не расположена беседовать с вами, милорд.
Рассмеявшись, он начал точить свою бритву о кожаный ремешок.
– Вы бреетесь?
– Гм-м, – промычал он.
Через несколько минут она сказала:
– Должно быть, у вас сильно болит нога.
Он ополоснул лицо водой.
– Нет, я прекрасно себя чувствую.
София недоверчиво фыркнула. Граф намылил мягкую мочалку для лица и обмыл предплечья. Ему надоели обтирания губкой. Он все бы отдал за возможность принять ванну, особенно если уговорить Софию потереть ему спину. Бросив мочалку в раковину, он подошел к Софии, лежащей в ванной. Капелька воды упала с его груди ей на лицо. Не открывая глаз, она стерла каплю кончиком пальца.
– Теперь вы одеты?
– Я уже сказал, что нужно взглянуть, чтобы удостовериться.
– Вы просто бесстыдник.
Не обращая внимания на боль в бедре, он присел на корточки у края ванны, положил руки на ободок и внимательно посмотрел на Софию. Как же она прелестна! Темные завитки ее шелковых волос выбились из строгой прически, являя резкий контраст с полированной медью ванны. Он представил, как она лежит в ванне обнаженной, теплая прозрачная вода сверкает на ее коже, лаская ее грудь…
– Неразумно так долго стоять без костылей, – сказала она, вырывая его из распаляющих воображение мыслей. Она заправила выбившуюся прядь под чепчик.
Хейден поднял руку, ему вдруг страшно захотелось вынуть к черту все эти заколки и снять с ее головы эту дурацкую шапочку. Сдержавшись, граф опустил руку и встал.
– София, я хочу искупаться.
– Нет, это невозможно, рана не должна мокнуть.
– Я могу поднять ногу над водой. А вы могли бы помочь мне, как помогали тому малышу, за которым вы ухаживали. Как его там? Ах да, малыш Эдвард Шор.
Она вздохнула.
– Эдвард ребенок.
– Но, если мне не изменяет память, вы говорили, что он мой ровесник.