. Время остановилось. Меня переполняют чувства.
– Ты так похожа на нее, – вырывается у меня. – Вы одеваетесь в одном стиле. У вас обеих короткие пальцы. Точнее… она так одевалась… до того, как…
Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но боль в груди невыносима. В то мгновение, как мне кажется, что мою грудь разорвет пополам, сестра обнимает меня. Она подводит меня к столу и усаживает на стул, убирает прядь волос за ухо. Точно так, как делала мама.
Она быстро заканчивает начатое. Наливает себе кофе, а мне – чаю и выкладывает остатки овсяного печенья – печенья Лео, как я его теперь называю, – на маленькую тарелку.
– Не самый роскошный ужин. Но можно только порадоваться, что в этом доме вообще есть что-то съестное. И чай с кофе.
Не получив улыбки в ответ на шутку, сестра снова становится серьезной. Присев на стул напротив, спрашивает, как я себя чувствую.
Сестра тянется за печеньем, а я смотрю в окно.
– Ты ее вспоминаешь?
– Конечно, вспоминаю.
Сестра подносит кружку ко рту и пробует горячий кофе.
– Через десять лет мне будет столько же, сколько маме, когда она заболела.
Так выходит, что мы разговариваем о родителях – впервые за долгое время. О маминой болезни. О папиных недостатках. О пустоте, которую они оставили, уйдя из нашей жизни – одна в мир иной, другой – к новой семье. Сестра снова рассказывает о разговоре с папой. На этот раз я слушаю внимательно. Она спрашивает, хочу ли я встретиться с ним, если он приедет повидаться летом. Я пожимаю плечами.
– Я тоже не знаю, – говорит сестра. – Но нам не нужно решать сейчас. Можем подумать об этом позже.
Судя по тому, какую формулировку она выбрала, сестра считает, что это должно быть совместное решение. Это меня трогает. Слезы наворачиваются на глаза. Сестра кончиком пальца подцепляет крошки со стола.
– Сколько времени прошло с тех пор, как мама умерла, а папа встретил как-там-ее и уехал? Полгода? Или меньше? Уму непостижимо. Помню, что единственное, о чем я могла думать, то что еще одно такое потрясение я не переживу. Наверно, тогда я решила не заводить детей. Никогда.
– А я наоборот. Именно тогда я начала мечтать о настоящей семье.
Сестра кивнула.
– Вот почему отсутствие детей стало для тебя таким ударом. Сколько вы с Петером пытались…
– Долго.
Я смотрю на окно. На подоконнике стоит желтая лейка – подарок от Лео.
– Мне так хотелось бы стать чьей-то мамой.
Сестра нагибается вперед и гладит меня по руке.
– Я знаю, – шепчет она, – знаю.
Какое-то движение за кустами привлекает мое внимание. На дорожке появляется Вероника. У нее в руках две сумки – побольше из коричневой кожи и поменьше из черной ткани. Сумки набиты до краев. Она идет решительным шагом, движения резкие, нетерпеливые. Серый джип припаркован на тротуаре с открытым багажником. Она закидывает туда сумки.