- Что-то ни один из тех, кого отец привечал, не спешит меня от Занькиных дружков прикрыть. Хоть я и кланялся, и просил. И не один раз. И скидку обещал, чуть ли не пожизненную. А тот, кто сюда каждую седмицу таскался, да меня нахваливал, подать удвоил. Тоже в знак уважения, наверное.
- Да то ж господину Качмару, уважение, не тебе! Ты-то кто? Приблудыш, - как плюнула кухарка. - Из жалости он с тобой возился…
Парень, и без того бледный, посерел. И с тихой ненавистью сказал:
- С вами он возился из жалости. С тобой да Софкой. Знал отец, что вы каждый день то медяшку, то серебрушку, а то и харчи тащите. Да жалел. Знал, что мужик твой, пятерых заделал, и лежит на лавке, ждет, когда жёнка ему наворованное притащит.
- Что-о? Это я-то ворованное?! Да я на вас, нелюдей, три года ни свет ни заря! Да я на вас…
- Заткнулись! - не выдержал Машка.
Парень исподлобья глянул на оборотня, но кухарка останавливаться не пожелала.
- Правильно, молодой господин! Нечего тут базары разводить. А мы вам сейчас кашки-то манной принесем. С орехами лесными, с медом луговым. Взвар грушевый со вчера еще настоялся. А с нелюдями только так и надо. Они ж доброты человеческой не понимают.
Она повернулась было к дочери, но Машка вдруг замурлыкал:
- Ни свет ни заря, значит… - и кухарка вздрогнула от обманчиво-мягкого голоса. - Три года, значит… Ну-ка… Зови-ка сюда дочуру.
Женщина посмотрела удивленно, но служанка, услышав Машкины слова, подскочила к матери. Оборотень по-барски закинул ногу на ногу и помахал в воздухе пальцем.
- А покрутись-ка, девка. И помедленней. Посмотрю я на тебя.
Едва ли девица была сильно младше оборотня, но ослушаться почему-то не посмела, и озадаченно потопталась кругом.
- И правда, какое седалище-то за три года отъела! Больше мамкиного будет! - деланно восхитился он.
Женщины переглянулись. Деваха оскорбленно растопырила руки в боки, открыла рот и попыталась возмутиться громко и с убежденностью в своей правоте, но Машка улыбнулся. По-доброму так:
- А уматывайте-ка вы отсюда. Обе. В чем стоите, в том и уматывайте. Ищите-ка себе другой промысел.
Мать и дочь одинаково удивленно выставились на Машку, но в следующий миг кухарка опомнилась.
- Дарек! Да кто он тут такой? Гони ты его взашей! Будет он тебе указывать ещё!
Парень сузил глаза и зло протянул:
- Вам же с-сказали. Валите отсюда. Вы тут больше не работаете.
- А-ах, во-от ка-ак! Да-а?! - с подтягом начала кухарка, срываясь на крик. - Да что же это делается-то, а?! Честных людей на улицу выгоняют! Да что ты без нас, выродок безродный, сможешь-то, а? Да что ты…