- А какая разница? - заинтересовался я.
- Да, в общем, никакой. Но если бы лэра Сина, дворянина, офицера и менталиста, убил человек, было бы разбирательство, а зверь порвал при всем честном народе… Что предъявишь зверю?
- А первый?
- Что первый?
- Ты сказал, что ушел во второй раз.
- Не ушел, удрал. Я же младший. И не волк, мне наследство не положено. Вот и захотелось стать самостоятельным. Романтика в филейной части заиграла. Начитался бредней про вольную жизнь и рисковых парней, которые одной левой разбираются с врагами, а одной правой тискают сногсшибательных и верных подруг… - Машка на мгновение запнулся. Продолжил. - Романтика закончилась воровскими притонами, кутежами и королевским казематом.
- А подруги? - ляпнул я из чистого любопытства. Знал бы, что услышу, и рот бы не раскрывал.
Машка вздрогнул. Помедлил, словно решая, рассказывать или нет.
- Подруга... Подруга решила, что верность ей ни к чему. И малолетний сопляк не придумал ничего глупее, как показать свою крутость и рассказать, кто он на самом деле. Поверила… Я был счастлив.
В этот раз оборотень молчал долго. Мы начали переглядываться. Я уже хотел было тихонько выйти из-за стола: у меня там, в комнате, один артефакт не ладится, надо бы разобраться. Но оборотень снова заговорил:
- Два месяца из девяти я проторчал в тюрьме. Последние два её месяца… О том, что она родила, узнал случайно: вся наша шайка загремела в королевские подвалы. И поделилась новостями. Через надзирателей. Почему загремела? Лирийское ворье соперников не любит, и в городской Службе Порядка у него всё давно подмазано. Да и самой Службе, иногородняя шпана – лишняя головная боль... В общем, сбежал я. Добрался до Россы.
Машка посмотрел на закрытую дверь столовой.
- Как она торговалась с барыгой, я слушал, стоя перед дверью… Одной из комнат в меблированных клоповниках, - голос оборотня звучал до озноба спокойно. - Мой сын был оценен в полторы тысячи злотников, и барыга отлично знал, кого покупает.
Честно говоря, я уже был не рад, что меня за язык дернуло. Я же не предполагал, что Машке будет настолько хреново. Я ощущал это так отчетливо, что невольно захотелось загородиться щитом.
- Убивать мы учимся с детства. - Он говорил тихо, самому себе. - А купец очень хотел знать, какая у младенца вторая суть. Я… Показал… Зашел... Разделся... Что делал, не помню… Помню, в комнате… в крови… потолок… Пришел в себя когда мявкнул Ирби…
Мы все трое не знали, куда себя деть.
- А сбежал ты как? - неожиданно спросил Саня.
Машка повернулся к нему медленно, всем телом, с угрозой.