Это историческое отступление к тому, что по мосту освобожденные невольники шли не только на восток, где их ждали не с цветами, но и на запад. Сотни русских девушек. Среди них была и Виктория Сорина.
Многим даже удалось добраться до Бельгии. Только напрасно они рассчитывали на такие вещи, как границы, защита государства, сила закона. Закон был на стороне силы, в Бельгии хозяйничали воины НКВД и отлавливали «предателей». Бельгийские власти, конечно, вели себя тихо, к Якобу Вику не допустили и посоветовали встретиться с «товарищем из Советского Союза». Вот этот товарищ и взялся опекать Викторию. На её робкое возражение, что, мол, мы любим друг друга, услышала голос родины:
— Какая, к чёрту, любовь! По тебе Колыма плачет.
Хорошо, что через неделю, показавшейся вечностью, появился Якоб с документами, дававшими право находиться в Антверпене ещё три месяца, и протянул их «товарищу». Да только время летит быстро, и накануне последнего дня появился полицейский вместе с упомянутым товарищем. Тот предупредил, что завтра — домой.
Но спасительная судьба постучала в жизнь Якоба и Вики ещё раз. Ночью знакомый священник их обвенчал, и вместо Колымы началась жизнь молодожёнов Смейтс — бельгийских подданных. Якоб открыл собственную парикмахерскую, понимал и в строительстве, благодаря чему 28-летие супруги отпраздновал в новом доме. Вика учила язык, воспитывала детей, которых вскоре было уже четверо. Первенца назвали Александр-Василий-Хендрик. В Бельгии мужчины могут носить три имени, так вот второе — в честь кубанского дедушки.
И вдобавок Виктория Васильевна стала… фламандской художницей. Дело в том, что рисовала она с детства, и кубанские земляки не сомневались, что у неё в этом смысле большое будущее. Но при чём тут фламандцы — Рубенс, Ван Дейк?.. Первое-то признание пришло в лагере, где она рисовала совсем другие сюжеты: служащим-немкам понравилось, как она делала пасхальные открытки. А ко дню рождения Якоба написала его портрет. Ту давнюю работу супруг бережно сохранил, а однажды предложил: мол, покажи свои работы в институте живописи — ты же хотела стать художницей…
Вскоре вернулась взволнованная с папкой рисунков: их посмотрели и предложили учиться.
Это было только начало. После пяти лет института — частные уроки у тамошнего мэтра. Очень недешёвые. Правда, супруг тут же нашёл выход и присмотрел жилище поскромнее. И четыре года Вика осваивала опыт фламандских мастеров кисти. В итоге — золотая медаль на вернисаже в Нью-Йорке за портрет «Старик». Потом ещё шесть лет в Королевской академии художеств. Училась, конечно, она, но возможность это делать дал ей опять-таки Якоб, взвалив на себя немалую часть домашних дел. Зато теперь Виктория Васильевна, профессор Академии художеств, занялась любимым делом, её картины знают во многих странах и охотно покупают. В общем, семья, мягко говоря, не бедствует.