Гитлер долгое время тщательно скрывал свои отношения. Вместе они никогда не появлялись, даже на загородные пикники она ехала в другой машине вместе с соратниками. Когда к нему заходили друзья, прятал Еву от посторонних глаз в отдельной комнате рядом со спальней. Если девушка приходила к нему в дом, он настаивал, чтобы входила через заднюю дверь. Для неё это было настоящим унижением, и часто доходило до слёз.
Позже фюрер представлял девушку как «личного секретаря», чтобы как-то оправдать её присутствие рядом. Но относился к ней, как сейчас говорят, потребительски. «Почему я должна всё это выносить? — писала Ева в дневнике, когда Адольф в очередной раз был в отъезде. — Лучше бы мне никогда его не видеть! Я так несчастна. Пойду куплю еще снотворного и погружусь в полудрему». Это шёл уже 1935 год.
Впрочем, какие к Еве могут быть претензии? Как-де она могла полюбить такого монстра? Мало ли кого любят женщины… Тем более, что по отношению к симпатичным арийкам он монстром не был. Умел ухаживать, умел говорить, разбирался в искусстве, писал картины и при этом был крупным начальником. Да и история учит, что одно другому не мешает, и серийный убийца вполне может любить животных и тонко чувствовать Бетховена. В политику она не лезла, своё положение не использовала, и её женская верность вне сомнений, независимо от качеств её одиозного избранника.
Между делом освоила профессию, увлеклась ею и стала неплохим фотографом. Адольф подарил ей самую современную аппаратуру, и Ева могла снимать то, чего не смог бы никто другой. Благодаря её увлечению до нас дошли уникальные снимки отдыхающего вождя и его свиты, без официальной пропагандистской мишуры.
Фюрер и сам знал толк в этом деле. Любил снимать Еву, когда они отдыхали где-нибудь в замке Бергхоф или просто на природе. Причем воспевать, так сказать, красоту обнажённого тела. Снимки затем пополняли его огромную коллекцию эротических фотографий. Часть коллекции сохранилась и много лет спустя альбом издали в Германии.
Она хотела семью, а Гитлер говорил: «Супружество я себе позволить не могу — ведь тогда я потеряю как минимум половину своих поклонниц — самых красивых и самых верных». Как видим, вождь не заморачивался такими пустяками, как переживания его подруги. Ему нужны были куда более сильные сигналы, что что-то не так. Они были, и не раз. Закономерность насчёт самоубийств коснулась и её.
Ева выстрелила в себя через год после смерти Гели. Дочь Гоффмана Генриетта со злорадством показала ей фотографии Гитлера в окружении красивых женщин. И девушка достала из ящика отцовского письменного стола пистолет. Стреляла в сердце, но неточно, пуля прошла рядом и её спасли. Зато Гитлер, едва не потеряв подругу, стал ценить её куда больше.