- Как жену-то звать? - спросил его найденный партнер, тоже небритый, но без сильно выраженного, как у Геньки, творческого начала. - Бабу-то твою...
- Любой, - ответил счастливый отец.
- Тогда Валей девку назови, - предложил почему-то мужик неожиданно смелую версию, - как у Терешковой чтоб было имечко. Космонавтское, - и попросил два рубля до завтра с отдачей в том же месте в то же время.
- Никогда, - твердо возразил Геник. - Никогда моя дочь не будет с мужицким именем жить, - и совсем уже нетрезво добавил: - Не желаю подобной демократии для моего ребенка. В вербальном, конечно, смысле.
Мужик уважительно посмотрел на Геника, сосредоточился и сделал новое предложение, не менее неожиданное, чем первое:
- Тогда кроме Любки ничего не остается больше. Чтоб проверено было уже. И не запутаться...
Предложение мужиково понравилось, и рубли Генька дал, однако на встречу не явился. В назначенный час он уже почти не вспоминал о ребенке, его имени и жене Любе, потому что в связи с рождением дочери ушел в запой уже настоящий, без самообмана и неоправданных перерывов.
Домой из роддома Люба не вернулась. Она поймала такси и поехала к матери, в их пятиэтажку в Бирюлево-Товарном - жить дальше уже без Генриха. И когда через две недели Геник вышел из запоя и начал разыскивать жену, а разыскав, узнал заодно, что дочь его - тоже Люба, Любовь Генриховна, он ничуть не удивился, а воспринял это должным образом - так, будто готовился всю трезвую часть своей бестолковой жизни назвать своего ребенка именно этим именем.
Лет до двенадцати Люба Маленькая хлопот семье не доставляла совершенно. Единственным моментом семейного сопротивления было то, что Любовь Львовну она упрямо называла бабаней или реже - бабой Любой, чем вызывала ее гнев. Правда, в таких случаях она быстро прикрывала рот ладошкой и с откровенно поддельным испугом ахала:
- Ой, я забыла. Я не нарочно...
Свекровь замирала на месте, глаз ее холодел, и она выдавливала из себя через плотно сжатые губы что-то среднее между шипом гремучей змеи и жужжанием шмеля:
- Я ж-ж-ж-е прос-с-с-ила вас... Предупреж-ж-ж-дал-л-а... - при этом она всегда смотрела в Лёвину сторону.
Лёве потом приходилось объясняться с матерью, после каждого такого случая:
- Она же ребенок, мам. Она рассчитывает на ответную ласку.
- Она не твой ребенок! - мать успокаивалась небыстро. Быстро не входило в ее планы: не получалось нужной подпитки. - И не моя внучка! Они не должны рассчитывать в этом доме ни на что особенное...
Сын порой слегка раздражался, но всегда держал себя а руках: