Жена Лёвина, Люба, так в Любах у свекрови и ходила, при этом хотя и не была переведена ею в разряд Любовей, но в зону нужного к Любови Львовне приближения при помощи уменьшительно-ласкательных суффиксов и окончаний тоже не попадала.
Дача стояла в подмосковной Валентиновке, где уже двадцатый год после смерти Лёвиного отца семья ежегодно проводила лето, иногда захватывая часть осени, даже если та была морозной, но при этом сухой. Дом и участок остались от Ильи Лазаревича, Лёвиного отца, литератора и драматурга таланта более чем сомнительного, но обласканного в свое время властью за пьесу "Два рассвета на один закат". Пьесу эту по пьяному делу накатал друг Ильи Лазаревича, Горюнов, и в отличие от образованного приятеля не осознавший, что получилось, переуступил авторство Илье за недорого - поход в "Арагви" с "отрывом от действительности". Пьеса пошла в восьмидесяти театрах по всему Союзу и не исчезала из репертуара вплоть до восемьдесят пятого - начала горбачевского перелома. Таким образом, строительство дачи на трудовые отчисления началось сразу после опубликования пьесы - весной шестьдесят второго. Землю на восьмидесяти сотках, по количеству театров, предоставила в собственность щедрая власть. К моменту, когда нужно было стелить полы, недовольной оставалась только Любовь Львовна - считала, что восьмидесяти театров явно недостаточно, а пьесу Горюнов мог бы по дружбе написать для них еще: одной больше, одной - меньше, все равно ни черта в этом не смыслит.
К середине шестидесятых, когда Лёва заканчивал школу, Валентиновка обросла номенклатурным населением самым капитальным образом. Литераторы и композиторы по чьей-то неслучайной причуде перемешались с министрами, их замами и прочим нетрудовым людом, готовившим уже тогда отходные пенсионные позиции взамен госдач, которые по разным причинам могли не стать пожизненными. Тогда и въехала взамен сгинувших куда-то интеллигентов-врачей Кукоцких семья Глотова, отраслевого рыбного начальника, - что-то по линии мореходства или пароходства, который с палочкой все хромал, на протезе, без одной, говорят, был ноги. Знакомиться к соседям Казарновским глава семьи, Эраст Анатольевич Глотов, пришел самолично. Илья Лазаревич тогда отсутствовал, и Любовь Львовна, прихватив с собой Лёвку, милостиво откликнулась на приглашение рыбной семьи отпить чаю из самовара. "Рассветы" к тому моменту бушевали уже по всей стране, и к кому шел знакомиться, Глотов представление имел.
- Пьесу вашего мужа я, к сожалению, не видел, - доложил за чаем вежливый отраслевик. - Мне, знаете ли, лишний раз деревяшку таскать по театрам несподручно, - он глянул на протез, - но мне докладывали, это про блокаду, про Ладогу?