- Лады, грек, - серьезно ответил Лев Ильич. - Выходи где тебе удобней. И спасибо, что заскочил.
- Да чего там... - ответил грек и растворился в воздухе гостиной.
Лев Ильич встал с пола, подошел к окну и посмотрел во двор. Все там было как всегда: ни ладожского пруда с бульдозером, ни зимней дороги на станцию поперек двора, ни следов кого-либо из греков-Глотовых. В спальне его находилась мать, - так все еще ему казалось, - и поэтому он туда не пошел, а лег в гостиной на диване, поджав под себя ноги, и провалился в сон...
Проснулся он в своей собственной постели. Люба все еще спала рядом с ним, но по сильному свету, пробивавшемуся сквозь щели в плотных шторах, Лев Ильич понял, что уже позднее утро. Он встал с кровати, подошел к окну и раздвинул шторную щель пошире. Никаким розовым и не пахло. Перед ним лежал привычный писательский ландшафт, до боли знакомый и единственно возможный. Тем не менее, свой ночной сон Лёва помнил в деталях. Правда, детали эти касались всего, что связано было с зимней дорогой в розово-фиолетовом свете, черной дырой в центре двора со вздыбленными по ее краям льдинами и тонущим в ней дачным бульдозером. Все остальное растворилось в памяти вместе с растаявшими визитерами.
"Странный сон, - подумал Лёва. - Раньше мне все сосед снился, а теперь бульдозеры..."
Но ощущение, что было еще что-то важное, что прорывалось откуда-то к нему, но так и не пробилось, тем не менее, не отпускало. И это, как ни странно, было связано с бульдозером, показанным накануне. На короткий срок это вызвало в так и не проснувшемся окончательно Лёвином теле смутное волнение, но он списал все на дурной сон.
- Одно говно показывают, - усмехнулся он сам себе, - с вонючим дымом дизельным. Могли бы сериал запустить какой-никакой, с любовью там... со страстями. Отечественный... И чего я не пишу сериалы?
Зазвенел будильник. Люба открыла глаза, увидела мужа, стоящего у окна, и спросила:
- К весне дело?
- Что, милая? - он рассеянно посмотрел на будильник - тот продолжал звонить. Лёва прервал звонок и всмотрелся в циферблат военного образца. Все работало безукоризненно - звонок соответствовал стрелкам, стрелки - времени дня, а время - свету за окном.
"Почему же мне казалось он испорчен?" - подумалось ему, и он явственно вспомнил, как совсем недавно пытался определить показания стрелок, но отчего-то у него это не вышло...
- К весне? - переспросил он Любу. - Пожалуй... - и снова подошел к окну.
- Я сегодня к врачу иду, в Любашин медицинский центр, - сообщила жена. Она меня записала к хорошему специалисту. Сын Горюнова вашего, между прочим, друга твоих родителей, классный хирург.