– Будем напирать на то, что это была самозащита. Убийство в состоянии аффекта, – объясняла она. – К счастью, ты меня послушалась и взяла медицинское заключение. Не переживай, мы добьемся максимально мягкого приговора…
– Но я же не убивала его! Не убивала! – в ужасе воскликнула Виктория.
Она до последнего не в силах была поверить в то, что этот кошмар действительно происходит с ней. Как могла она, известная писательница и переводчик, успешная самостоятельная женщина, не знавшая проблем серьезнее разбитого сердца, угодить в такую ситуацию? Это же бред какой-то, она не убивала мужа, она вообще не убийца… Но в этот момент тонкий противный голосок, откуда ни возьмись появившийся в голове, вдруг начинал донимать: «Уверена? Точно знаешь, что не убийца? Ведь ты ударила его по голове, ударила изо всех сил. Что, если проломила височную кость? Или если он потерял сознание и рухнул в пропасть? Ты ведь даже не удосужилась поискать его, когда пришла в себя».
Виктория пыталась заглушить его чем угодно. И все-таки приходилось признаться себе, что она действительно могла убить Джана. Непредумышленно, но могла… И от этого сознания настаивать на своей невиновности было все труднее.
Стойкости не добавляли ни ужасающая духота общей камеры предварительного заключения, ни уверенность адвоката, что, если она будет отстаивать свою невиновность, ей дадут лет 25 строгого режима, в ее же варианте шансов больше. Ни измученное, совершенно потерянное лицо матери, пару свиданий с которой сумела выбить. И в конце концов. Виктория сдалась, согласилась с аргументами юриста.
Хорошо, пускай. Пускай ее признают виновной. Она не станет отпираться. Все подтвердит. Какая разница, в конце концов? Все равно для Альтана она теперь навсегда останется убийцей его родного брата.
В день суда перед зданием дежурили журналисты. И как только бронированная машина, в которой привезли Викторию, затормозила перед служебным входом, защелкали камерами, засыпали вопросами ее и конвойных, пытавшихся всех разогнать. Виктории же невольно вспомнилась ее свадьба. Ведь это было совсем недавно, не прошло и двух месяцев. Их с Джаном тогда вот так же атаковали – мелькали вспышки, сыпались нахальные вопросы. Могла ли она подумать тогда, что вскоре окажется вдовой, подозреваемой в убийстве собственного мужа?
Суд продолжался несколько дней. Адвокат добилась закрытого заседания, и потому в зале не было ни зевак, ни журналистов. Виктория, измученная, почти утратившая надежду на спасение, в каком-то сомнамбулическом состоянии слушала показания свидетелей. Старухи соседки, кузины Джана, присутствовавшей на их свадьбе, каких-то случайных прохожих, которые видели их машину в день предполагаемой гибели Джана.