— Она молодая? Как её звали?
— Такая же молодая, как твоя нынешняя женщина, а её истинное имя ты не пожелал услышать.
Свободный Охотник размышляет, ни на миг не теряя контроля. Разумеется, он ничего этакого не помнит. Точнее, огромное количество похожих историй слились для него в одно унылое воспоминание — без лиц и без имён. Что он может ответить этому безумцу?
А тот продолжает:
— Второй раз она пыталась открыть тебе своё имя, когда ты одурманивал себя в одном из сферобаров. Фрагмент в районе средних цифр — между Третьей Косой Координатой и Третьей Прямой, помнишь? И снова ты ей отказал.
— Утешься, лоцман, того сферобара больше не существует. Взорван тварями несколько сотых назад.
— Я знаю, я сам рассчитал им маршруты.
— Ты? — спрашивает Свободный Охотник. — Это ты сделал? — Голос его срывается. Скулы сводит: — Я тебя ненавижу, — проговаривает он отчётливо и страшно.
— Вот и хорошо, Неуловимый, — счастливо вздыхает безумец. — Большая честь — заслужить твою ненависть.
— Я тебя ненавижу, лоцман. Кто была та молодая женщина?
— Мама моего Клона. Она должна была принести в себе зародыш Неуловимого, сделать Деду подарок. Дед расширил бы меня до двух Клонов, тогда я сам стал бы Дедом, а моя Мамочка стала бы Бабушкой. Но Неуловимый дважды отверг её. Почему?
Герой с усилием разжимает зубы:
— Неуловимый отверг не только твою Мамочку. В подобных ситуациях я всегда поступаю одинаково, потому что ваш Многорукий слишком уж часто подбрасывает ко мне таких же вот прекраснозадых реципиенток. Вы ребята простые, вам достаточно и половинного набора хромосом, содержащихся в моих половых клетках. Но я все равно не хочу делиться с вами. Так что передавай от меня привет всем своим Бабушкам.
— Она была у меня одна. Когда ты прогнал мою красавицу, Неуловимый, она вошла в Метро и недрогнувшей рукой обнулила Слово Состояния в своей оболочке. Там же, возле сферобара. Чтобы никогда больше не видеть твою самодовольную рожу, ни в третий, ни в четвёртый раз, чтобы никогда больше не получить этого омерзительного задания. Помнишь ли ты её, высокородный? Помнишь ли ты, как смертельно унизил мою девочку?
Нет, так и не нашёл Свободный Охотник в своей памяти ничего, что удовлетворило бы безумца. Ему искренне жаль. Очевидно, тот давний случай был слишком зауряден, чтобы оставить хоть какой-то отпечаток в окостеневшей душе воина.
— Помню ли я? Конечно, помню, — уверенно отвечает он. — Ни на одну тысячную я не забывал, как отверг подосланную тобой женщину, и ни разу потом не усомнился, что поступил правильно.
Другого ответа и быть не может. Свободный Охотник уважает соперника, не хочет добавлять унижений этому мужественному человеку.