Вздохнул устало:
— Зови!
Вошел грузный человек в треуголке, в кафтане, с серьгой в ухе, толстоногий, с красным лицом. Был он весь изрядно чем-то пахучим перемазан, а к парику, сбившемуся на ухо, налипли какие-то подозрительные крошки.
С великим усердием расшаркавшись, он воскликнул:
— Ваше величество, сегодня надо мною произведено оскорбление и изрядное издевательство.
Петр вытянул из чарки водку, стал хрустеть кислой капустой. Прожевывая, спросил:
— Подробнее расскажите, господин Эбинг!
— Когда нынче по делам службы я ехал в коляске, то развязался хомут и лошади сбились. Мог и я пострадать смертельно. Я счел своей обязанностью учить своего нерадивого возчика арапником, но на меня бросился какой-то русский мужлан в форме семеновского гвардейца. Пользуясь преимуществом неожиданного натиска, на потеху хамам, составившим толпу, он повалил меня на дорогу, испортил парик и кафтан. — Эбинг решительно взмахнул короткой ручкой: — Во-первых, требую, ваше величество, чтобы семеновец возместил мне убытки. Во-вторых, прошу, ваше величество, примерно наказать негодяя.
— Где сей самоуправец? — грозно рявкнул Петр.
— Капитан Богатырев на лестнице дожидается.
Услыхав знакомое имя, Петр аж ногой топнул:
— Опять этот забияка скандалы устраивает!
Загородив едва ли не весь дверной проем, показался высоченный красавец блондин. В его присутствии даже царственные особы враз померкли. Вошедший коротко поклонился, и его глазищи при виде Эбинга метнули молнии. Тот под грозным взором словно сжался.
— Ну, опять безобразничаешь, Богатырев? — начал Петр тем занудливым тоном, каким учителя обычно раз говаривают с нерадивыми учениками. — До чего ж ты не истовый!
Екатерина, откинувшись в кресле, явно любовалась удивительным гвардейцем.
Меншиков строго сказал:
— Ты, Богатырев, через свою глупость до старости на сидишься в капитанском звании: то драка, то фуражира под лед спустил, то…
Богатырев невежливо перебил светлейшего, лениво, нараспев произнеся:
— Да пусть меня государь в рядовые разжалует, только этого, мать его, Эбинга хорошо бы утопить в том месте, куда солдаты срать ходят.
Екатерина ахнула, Петр нахмурился:
— Ведите себя достойно, капитан! Почему вы позволяете себе бесчинствовать? Вот, мундир уважаемого Эбинга испортили…
— Защищал честь великой России, ваше величество!
Петр хмыкнул:
— Толком говори!
— Нынче в полк верхом ехал, вдруг на набережной Малой Невки скандал. Сей, извините, Эбинг полощет возчика арапником. Хотел я мимо идти, да слышу, как полковник орет: «Русский швайн, вы все скоты и пьяницы!»
— А ты что?