– Хорошо, что вы догнали меня: я хотел бы объясниться.
Ещё бы: я же считала!
– Вас не пригласили на сеанс не потому, что вам не доверяют…
Он сказал то, что я уже ожидала услышать: мои силы «приберегали» для следующей встречи с валькирией. Что ж, при подготовке меня настраивали, что я должна стремиться попасть в боевую группу. Значит, всё идёт самым лучшим образом!
– Скажите, Хайке, а вы хотите идти? – спросил Ульрих в следующую пятницу, когда я уже поднялась из-за стола, держа в руке разовый пропуск на шестой этаж.
В вопросе звучала надежда услышать «нет». Я привычно пожала плечами – надёжный способ уклониться от ответа. Взглянув на часы, мой опекун с сожалением констатировал:
– Ладно, вам пора.
Что это он? Крайне сомнительно, чтобы этот человек, насквозь пропитанный идеологией фашистского оккультизма, пёкся о чистоте моей энергетики…
Провожатый молча отвёл меня с надёжно завязанными глазами в тёмную комнату. Опять лица соседа не разглядеть. Опять мне достались с одной стороны маленькая «лягушачья лапка», а с другой – рыхлая, вялая ладонь крупного мужчины. И снова я не успела как следует просканировать даже соседа: слишком быстро пришли оставшиеся двое, которых ждали, и ведущий начал сеанс.
На сей раз пришлось обращаться не к одной валькирии, а к девяти:
– Смертоносный туман спеленает врага тугим саваном, сотканным Мист; от шума битвы лопнут его барабанные перепонки, и череп лопнет, подобно ореху, и мозг брызнет на одежды Хлёкк; твой неистовый хохот, Христ, разрушает горы и взрывает землю, погребая заживо воинов…
Каждая валькирия была названа по имени, каждой в тексте заклинания отводилась своя роль.
Воск оплывал с чёрной свечи.
Уже не вспомню, на втором сеансе или на третьем прозвучало имя Игг – «страшный», означающее одну из ипостасей Одина, упомянули Тора и Утгард – страну зла. За мишурой имён и витиеватых фраз чувствовался единый замысел и присутствие единой воли.
После второго сеанса был и третий, и четвёртый. Они регулярно проводились по пятницам, но в разное время, как выяснилось, выбираемое по рекомендации астролога…
Ведущий задавал тон, в котором круг повторял слова заклинания. От торжественного, медленного, самоуглублённого постепенно переходили к рваному ритму, который то ускорялся, то замедлялся вновь, то взрывался истерической страстности выкриками. Похоже на шаманское камлание или пение в танце-хороводе какого-нибудь первобытного племени. Определённо сеансы «колдовского» спиритизма были организованы с опорой на этнографический материал, талантливо и, можно сказать, с душой.