– Хорошо, Ронни. – Куинлан крепче сжал ее руку. Лицо его выражало теперь не только озабоченность, но и сострадание. – Я понимаю, как вам тяжело. Жаль, что именно мне пришлось сообщить вам дурные вести. Но скрывать это от вас было нельзя. Когда та газетенка выйдет, репортеры набросятся на вас, как бешеные псы. Вам нужно быть сильной и знать, что говорить.
Ронни едва дышала. Можно ли моральный удар сравнить с нокаутом? Руки друга – вот последний источник тепла в мире, вмиг заледеневшем.
– Репортеры. Я не выдержу. Честное слово, не выдержу.
Куинлан чуть отодвинулся от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. Их колени соприкоснулись. Он был очень серьезен.
– Представляю, что вы сейчас чувствуете.
Она безнадежно махнула рукой.
– Не верите? Зря. Я испытал подобный удар, когда узнал, что моя жена путалась с половиной парней графства, пока я ездил по стране. После этого мой брак распался. Я знаю, как вам сейчас больно. Но на карту поставлено больше, чем одно лишь семейное счастье.
Он ласково погладил ее руку.
– Выборы, – безжизненным голосом произнесла Ронни.
Он долго молча смотрел на нее.
– Верно, выборы. И если есть хоть какая-то надежда выпутаться из этой истории, ваш долг – оставаться рядом с мужем. Вы должны стоять с гордо поднятой головой и говорить, что поддерживаете мужа, невзирая ни на что. От вашего поведения будет зависеть, как расценят этот скандал избиратели: как грязную газетную сплетню или как политическую смерть сенатора. И помните: все это может оказаться неправдой.
“Это правда”, – чуть не сказала Ронни, но удержалась.
– А если у нее есть доказательства? – с горечью заговорила она. – Если она докажет в “Глобе”, что действительно… встречалась с Льюисом? Они не рискнули бы печатать такое, не будь у нее вообще никаких доказательств.
Голос ее дрожал, но в голове постепенно прояснялось. Теперь она удивлялась, почему заявление проститутки вызвало у нее такое отчаяние. Ей давно было известно, что Льюис готов лечь в постель с любой женщиной.
Сгоряча она едва не поведала об этом Куинлану. Удержало ее чувство долга. Как бы ни складывались ее отношения с Льюисом, он остается ее мужем. Он влиятельный человек, он пользуется немалым авторитетом. Она может как угодно сердиться на него, но выставлять его неисправимым бабником она не имеет права даже перед Куинланом. К тому же у нее есть гордость.
– Все это неважно, – возразил ей Куинлан. – Замять можно любой скандал. Все зависит от выбранной нами тактики. Пусть у нее есть доказательства, рано или поздно мы это узнаем. Можно пойти по стопам четы Клинтонов. Вы стоите на том, что сейчас ваш брак крепок, а все проблемы, которые между вами возникали, давно разрешены. В самом худшем случае господин сенатор признает, что совершил ошибку, пустит слезу и поклянется не грешить впредь. А вы проявите великодушие и простите его. В таком случае удар не будет смертельным, и он все-таки сможет идти на выборы.