— Прямо горелый? — скептически поинтересовался Керенский.
— Если бы… если бы… Живой, здоровый и то ли с бодуна, то ли пьяный. Даже в мундире. Как поговаривают – в том самом, в котором сгорел. Только грязный, помятый и пованивает. Все-таки с тела натекло. Хочешь не хочешь, изгваздаешься.
— Бред какой-то… — покачал головой Керенский, все еще не веря Милюкову.
— Так вот, этот бред оживший вылез из гроба. Прошел в алтарь. Умылся святой водой. Выжрал бутылку кагора. И, распевая странные песни, отправился на вокзал. Хотел на вокзал. Но я его уговорил хотя бы привести себя в порядок, помыться и передохнуть. Он сейчас в моем номере в том отеле, где я ночевал.
— Вы серьезно?
— Во – слышите? — сказал Павел Николаевич, подняв указательный палец.
Александр Федорович прислушался – колокола, они звонили. И этот звон потихоньку нарастал, так как подключались все новые и новые колокольни.
— Чудо… это настоящее чудо… человек воскрес…
— Нет, — покачав головой произнес Керенский.
— Да.
— Нет.
— Да.
— НЕТ!!!
— Криком дело не исправишь, — грустно усмехнулся Милюков. — Этот мерзавец взял и воскрес.
— Он был пьян? — после паузы, наверное, в пару минут, поинтересовался Керенский.
— На вид – да, слегка осоловевший. Будто стакан на грудь принял чего крепленого. Песни пел и вообще вел себя несколько буйно. Хотя кто его знает, как должен вести себя воскресший человек?
— Опять… Не может быть… неужели это все правда?
— Что правда? — напрягся Милютин. — Что опять?
— Во время первых переговоров о перемирии немцы передали мне досье на Меншикова. Там много что было написано странного, похожего на бред престарелого опиумного курильщика или больную фантазию ополоумевшего. Например, они писали, что на поле боя под Танненбергом все, кто видел его в первый раз, будто бы отмечали помятый вид формы и состояние, словно после вчерашнего возлияния. Только не грязный, а просто извалявшийся в пыли. Но первый, кто его увидел, говорил, будто бы тот из траншеи вылезал.
— Что вы имеете в виду? И при чем здесь Восточная Пруссия?
— Максим Иванович – это его не настоящее имя. Скорее всего его зовут Феанор.
— Феанор? Что за вздор?
— Не больший, чем ваш рассказ о воскрешении. Он древний эльф, которому надоело лежать в могиле. Вот и решил он поразвлечься среди простых смертных. Вы что-нибудь слышали про эльфов?
— Это такие маленькие человечки, помогающие Санта Клаусу с подарками? — повел бровью Павел Николаевич.
— Это эльфы из сказок для детей. Настоящие эльфы фигурируют в древнем фольклоре германцев, скандинавов и кельтов. И это поистине кровожадные чудовища. По легендам только они смогли выйти против демонов в открытом бою и победить. Вы, вероятно, слышали про удивительную кровожадность кельтов? Так вот – она напрямую связана с эльфами, которые, видимо, в глубокой древности с ними контактировали. Слышали про маленький курган из отрезанных голов, что сложили по приказу Меншикова? Так – это самая обычная мелочь, обыденная для эльфов. Чем больше я читаю, тем сильнее ужасаюсь. Они были какими-то поистине чудовищными созданиями. С виду прекрасными, но лютыми до ужаса. Пели хорошо. Музицировали. Любили природу. Хорошее вино. И кровь… много крови…