Расчёт был прост. Нужно было пересечь очаг и выйти к аварийной переборке с другой стороны застывшего на магнитных рельсах покорёженного, ржавого, продырявленного пулями и осколками состава. Там меня не ждут – вряд ли кто-то из врагов может даже помыслить, что найдётся дурак вроде меня, решившийся войти в полную излучения воду.
Больше всего я боялся, что меня заметят раньше времени. Но обошлось; я беспрепятственно добрался до вагона и прополз под его днищем. Показавшись на другой стороне, я глотнул воздуха и снова погрузился в мутноватую жижу.
Достигнув переборки и прижавшись к ней плечом, я медленно привстал. Полностью распрямляться не стал, так как струи стекающей воды могли выдать меня с головой. Вспомнились вдруг сообщения ИскИна о том, что противник с большой долей вероятности один.
– Сколько у меня времени, Ис?
– До точки невозврата при текущем уровне облучения осталось 3 минуты 43 секунды
Ну же! Выходи, тварь, у меня нет времени на эти игры!
Он будто услышал. На самом деле показался на останках первого, разбитого о створку вагона. В первую секунду я и не понял, что это и есть ОН. На вагоне едва заметно клубилось марево, которое, бывает, появляется в жару над асфальтом. Вот только когда из этого марева выступила аккуратная винтовка и очертания фигуры, сомнений не осталось.
Медлить не стал. Совместив мушку прицела, я утопил спуск. Щёлкнуло… Осечка… ОН тоже услышал. Мгновенно развернувшись, он тоже поймал меня в прицел. Лицо, не прикрытое странной маскировкой, исказилось от страха и удивления.
Ну, вот и всё.
ОН тоже это понял. Улыбнулся, догадавшись, как ему повезло. А я закрыл глаза, успев за секунду до прогремевшего выстрела, эхо которого ещё несколько бесконечно долгих мгновений гуляло где-то под потолком…
Дед меня спас. Снова! А я, балда, даже и не понял, что он выжил. Ведь мог бы и догадаться, раз оповещения о потере сигнала и гибели не было. Пуля двенадцатого калибра начисто снесла половину черепа мора, что-то нарушила в его сверхъестественной маскировке, полностью её срывая.
Очаг знатно высасывал силы даже на своей границе; чего уж говорить о самом чреве. Я сильно «плыл», на периферии зрения сгущались чёрные мушки. Времени оставалось чудовищно мало.
Рванулся к вагону. Забрался на его покорёженные останки, на которых восседал упавший на колени и завалившийся немного в бок труп, так и не выпустивший из рук своего оружия.
ИИ заваливал оповещениями, но в этот раз я от них не отмахивался. Торопясь, судорожно сбросил с себя бронежилет и куртку. Стащил ботинки и штаны. Не стесняясь, отбросил исподнее.