– Что? – спросил он встревоженно. Старшая из собак вертелась у него под ногами. Он оттолкнул ее и она уставилась на него удивленно и немного обиженно.
– Взгляни сам. – Грейс указала пальцем.
Он посмотрел, и его лицо напряглось.
– По крайней мере, он не смог войти в дом.
Грейс узнала свой старый ключ. Она, обвив себя за плечи, зябко поежилась. Ей стало холодно, несмотря на теплый шерстяной костюм. Все неприятное что, казалось, было пережито, возвратилось.
– Спокойно отправляйся на работу, а я обо всем позабочусь. – Тони поглядел на нее и улыбнулся. Его улыбка была равноценна поцелую. Наверное, если б не собака, пытавшаяся запрыгнуть ему на плечи в ревнивом ожидании ласки, он бы тут же сжал Грейс в объятиях и расцеловал. Но он этого не сделал, и она ощутила какую-то пустоту. Впрочем, для любовных переживаний момент был неподходящий.
Пенвик ждал ее у выхода из гаража и, поздоровавшись, следил за ней сочувственным взглядом, будто знал, какая тревога буквально съедает ее.
Грейс выводила машину на подъездную дорожку – все было так привычно, – а думала о двадцать первом января. Эта дата нависала над ней, как тяжкая грозовая туча.
Рассказать ли обо всем Тони? Или нет?..
Вопрос этот занимал ее настолько, что она в этот день не могла сосредоточиться ни на одном слушании дел в суде. А их, как обычно, во вторник было бесконечное множество – разводы и сопутствующие им имущественные споры, мелкие кражи, жестокое обращение с детьми и хулиганство подростков.
К одиннадцати часам она так устала, будто проработала весь полный день, и поэтому Колин Уилкерсон, представляющий истца в очередном деле, довел ее до белого каления. Он выступал на стороне матери, требующей запретить мужу всякое общение с ее ребенком. Муж не являлся биологическим отцом, но он женился на этой женщине, когда ребенку было всего шесть месяцев, и воспитывал его как собственное дитя. Теперь, после девяти лет супружеской жизни, мать захотела развода и вознамерилась запретить мужчине, который в скором времени станет ее экс-мужем, всякие контакты с ребенком.
– Я могу назвать множество судебных прецедентов, – заявил Колин, торопливо листая копии решений суда, почерпнутых им из архивов. – Мистер Харвей не только не имеет права видеться с Лизой, но и как-то влиять на ее дальнейшее воспитание. Он не является ее биологическим отцом и не удочерял ее и поэтому является по отношению к ней абсолютно посторонним лицом.
Выслушав адвоката со стороны мистера Харвея и заключения эксперта, обследовавшего психологическое состояние девочки, Грейс обратилась к Колину, который сохранял на лице самоуверенную ухмылку, убежденный, что позиции его клиентки незыблемы.