Наоборот, он медленно, но неотвратимо ступал к трону. И при этом, с каждым его шагом, улыбка Дэдхи’Ашане лишь росла и становилась все более плотоядной.
Чтобы не произошло между Красным Туманом и Хаджаром, чью бы марионетку она не создала для испытания, но Хаджар целенаправленно двигался прямо в ловушку.
— Остановись, Хаджар! — закричала принцесса. — Мы больше не под защитой договора Рубина и Дракона!
Но Хаджару было плевать.
— Ты попрала честь одного из лучших людей, которых я знал, — рычал Хаджар глядя в глаза сидхе. В его груди бушевало то, что он не испытывал даже когда бился с Примусом. Слишком много времени прошло на тот момент. И гнев и ярость сменились пониманием. Здесь же… все был совсем иначе. — Я сказал, что я вырву твою глотку и я сдержу обещание, проклятый дух!
— Попробуй, враг мой, — на языке фейри ответила Дэдхи’Ашане. Она поднялась и строй из воинов встал за её спиной, а бескрайний красный подол протянулся вплоть до самого горизонта, накрыв кровавым одеянием все, чего касался взгляд. — Встань на эти ступени, чтобы я могла отправить тебя туда, где тебя уже заждались.
Хаджар занес над головой меч и уже почти сделал еще один шаг, как за спиной прозвучало, сквозь слезы:
— Я приказываю тебе — идем со мной, — едва слышно произнесла принцесса. Но ей и не нужно было говорить громче.
Обруч на голове Хаджара превратился в саму суть слова “боль”. В её квинтэссенцию. Самый потаенный и сакральный смысл. Ибо самое Истинное Имя боли было заточено волей Чин’Аме в этой короне.
— Ступай, пес, за своей хозяйкой, — засмеялась Дэдхи’Ашане.
— Рааар! — закричал Хаджар и, сквозь потоки агонии, дернулся вперед. И то, что было болью, переросло в нечто, находящееся за её гранью.
— Нет, — прошептала принцесса и протянула руку. В ту же секунду невидимая сила оторвала Хаджара от земли и, будто невесомого, все еще кричащего свой воинственный клич, потащила к порталу, где они и исчезла и вместе с принцессой.
— Умная девчонка, — скривилась Красный Туман. — спасла жизнь этому… отродью. Но ничего я еще…
Сидхе замолчала. Она знала, когда следует говорить, а когда — нет.
И сейчас ей лучше было замолчать.
— Что ты здесь делаешь, предательница своего народа? — произнесла она в пустоту.
Портал закрылся и в её землях Павших Воинов теперь не было никого, кроме теней умерших и её самой. Никого, кроме предательницы.
Золотое сияние выскользнуло словно из-за ширмы. Ширмы, созданной в складках самой реальности.
— Ты допустила ошибку, сестра моя.
— Не смей! — закричала, вскочив с трона, Дэдхи’Ашане. — ты перестала быть мне сестрой, тридцать шестая Сидхе! Перестала в тот же момент, когда продалась в рабство тем, кто назвал себя богами и захватил святую землю!