Памятуя о любви супруги к баблио, Йож зашел в пекарню, которую держала семья гномов, в незапамятные времена перебравшаяся из недр Синих гор в столицу Ласурии, и купил печенье с опятами и белыми грибами. Предвкушая неспешную вечернюю трапезу с последующим распитием морса и запахом свежеиспеченных баблио, гном заторопился домой.
Когда он вошел, Виньовинья спешно поднялась с пола. Глаза у нее были на мокром месте, а вокруг лежали какие-то вещи.
– Прости, муж мой, – поклонилась гномелла и шмыгнула носом, – я совсем забыла, что уже вечер!
– Что это, Виньо? – удивленно спросил Йож, кивнув на беспорядок. – Решила разобрать шкаф для одежды? Тогда отчего слезы?
– Это вещи Тариши, – тихо ответила Виньовинья.
Подошла к мужу, прижалась всем телом.
Йожу не нужно было что-то еще объяснять. Он молча обнял жену и принялся бережно целовать. Сунул в маленькую руку бумажный пакетик с баблио.
Гномелла вытерла слезы.
– Я сейчас все уберу и приготовлю ужин, – сказала она, но Йож отрицательно качнул головой.
– Давай сегодня я приготовлю, а ты закончишь?
Виньо благодарно улыбнулась ему и снова уселась на пол, а уважающий себя мастер отправился к рукомойнику. Кто же готовит семейный ужин, не смыв уличную пыль с рук?
– Почему ее вещи у тебя? – спросил он, шумно умываясь.
– Родственников у Тариши не осталось, а мы были подругами, – пояснила Виньо. – Комендант общежития Высшей Целительской школы предложила мне взять ее вещи, и я согласилась. Что-то оставлю на память, остальное раздам нуждающимся.
– Правильное решение! – похвалил Йож. – Одежду можно отдать в Народную больницу, туда постоянно бродяги и нищие попадают… А что там еще, кроме одежды?
– Тетради с лекциями, – принялась грустно перечислять гномелла, – походная фляга, несколько книг и учебников, блюдечко треснувшее…
– И все? – не дождавшись продолжения поинтересовался Йожевиж, который как раз приступил к приготовлению ужина.
– Еще старинный перстень и зеркало, – добавила Виньо, – только оно какое-то странное. Ничего не отражает.
– Это как? – удивился гном. Поставил на огонь сковороду и подошел к супруге. – Покажи.
Гномелла протянула ему круглое зеркальце.
Йоже заглянул в него и не увидел себя. Ничего не увидел, хотя амальгама была светлой. Он повертел зеркало и так, и сяк, но ситуация не изменилась.
– Действительно, странно, – согласился Йож и вернул зеркальце супруге. – Может, оно заколдованное?
– Покажу Вите, – кивнула та и подала мужу перстень.
По потемневшему от времени металлу вился орнамент, чьи плетения выдавали свой возраст. Багровый кабошон в навершии был размером с ноготь большого пальца. Взвесив украшение на ладони, Йож крякнул от удовольствия.