– Откуда ты знаешь? – удивилась Бруни, садясь в кровати и убирая с лица растрепанные волосы.
– Мне докладывают, – Ванилла задрала нос, – давай-давай, ешь, Брунька. Потом неизвестно, когда удастся!
– Обнадежила… – пробормотала принцесса и, передвинувшись на край кровати, приступила к завтраку.
Спустя полчаса Хлоя разнылась не на шутку и разбудила Редьярда, который тоже заплакал. Бруни едва приготовилась их кормить, как двери распахнулись, в комнату заглянула Старшая горничная и под двойной голодный плач сообщила:
– Пора собираться, Ваше Высочество.
– Как? Уже? – ахнула Бруни, принимаясь торопливо подкладывать подушки под бока, чтобы покормить сразу обоих двойняшек.
Катарина бросилась помогать. Понаблюдав за ними некоторое время, Ванилла рю Дюмемнон взяла поднос.
– Пошла я на кухню, Брунь! Хорошо, что ты поесть успела!
И направилась к выходу, не заметив, что во взгляде Бруни мелькнула растерянность. Возможно, принцессе на миг показалось, что вместе с широкой спиной подруги, уплывает из ее комнаты вся прежняя жизнь?
Ванилька спешила на кухню и очень надеялась, что Дрюня, наконец, дошел до кондиции. Вернувшись, она окинула цепким взглядом подчиненных, проверяя, все ли на своих местах и заняты делом, и лишь потом пошла в самый темный угол.
Бутыль была пуста. Шут спал на матрасике, на котором обычно дрых дежурный поваренок, поддерживающий всю ночь огонь в одной из печей, – на случай, если Его Величество ночью возжелает горячих блюд.
– Я его в кладовке запру, пока не проспится, – шепнул ей на ухо неслышно подкравшийся Пип. – Переживает парень!
– Будешь тут переживать, когда все рушится, – вздохнула Ванилла. – Его Величеству Аркею, наверняка, шут будет не надобен. Зачем такому серьезному человеку шут?
– Твоя правда, – кивнул Пип. – Ладно, на все воля Пресветлой! Давай-ка работать.
Старшая королевская булочница бросила на мужа еще один сочувственный взгляд и отправилась проверять, сколько мерзавчиков напекли подчиненные за время ее отсутствия.
* * *
Хлоя захныкала, однако была тут же подхвачена на руки Катариной.
– Ваше Высочество, не мешайте мамочке собираться! – строго сказала она.
Маленькая сердито прищурилась, но хныкать не перестала.
Бруни, сидящая перед зеркалом в нижнем платье, разглядывала прическу, сотворенную умелыми руками Туссианы Селескин, в девичестве Сузон. Высоко забранные в тугой пучок волосы были закреплены множеством булавок с радужниками в навершиях, а несколько произвольно выпущенных локонов создавали ощущение легкости и изящества.
Во взгляде Туссианы, стоящей за стулом принцессы, промелькнуло удовлетворение. Бруни повернулась к ней: