– Хто тут у нас? Ась? – рявкнул он, заставив дрогнуть арбалет в руках стражника. – Нарушитель?
Стражник вытянулся, отчаянно скосил на командира глаза, пытаясь видеть одновременно и его, и Зохана, и отрапортовал:
– Оборотень без документов, Ваше Благородие! Грязен, истощен и на вид дик! Наверняка – опасен!
Внимательно слушавший Стрема, которого Хан удерживал за ошейник, насмешливо фыркнул.
Офицер перевел взгляд на собаку и изменился в лице. Одним прыжком пересек разделявшее его и Хана расстояние, схватил оборотня за грудки.
– Откуда у тебя этот пес? Отвечай!
Внутренний зверь Зохана ощерил зубы. Что-то такое промелькнуло в его зеленых глазах, что офицер отпустил его и даже отступил на шаг.
– Я охотился, ушел далеко от родного стойбища, – вспомнив наставления Эстель, произнес Хан, – собаку нашел в волчьей яме… Хочу вернуть хозяину!
– А документов нету! – напомнил стражник из-за спины начальника.
– Пса мы сами вернем хозяину! – тут же сориентировался офицер. – А тебя, клыкастый, до выяснения обстоятельств подержим в кутузке! Если не врешь – отпустим на все четыре стороны! Ну-ка, собака, иди сюда! Ко мне, Стремительный!
Оборотень с удивлением посмотрел на пса. Еще одно имя? Тот, пригнув голову к земле, разглядывал офицера своими оранжевыми глазами, и непонятно, чего в них было больше – превосходства или насмешки.
– Дай мне ошейник! – рявкнул офицер, протягивая руку и… собачьи зубы многозначительно клацнули.
Чтобы уж быть совсем понятым, Стрема зарычал.
– Пробле-е-ема! – протянул молоденький стражник.
– Нет проблемы! – решительно ответил офицер и также решительно отошел еще на шаг. – Тоффин, Дижон и Стайлис – прово́дите парня и собаку во дворец и сдадите на руки начальнику дворцовой охраны. С оборотня глаз не спускать!
«Во дворец? – напрягся Хан. – Мне не нужно во дворец! Мне нужно найти Лихая Торхаша Красное Лихо!»
Между тем, его окружили стражники, и самый усатый из них кивнул:
– Идем, клыкастый! И давай без глупостей!
Следуя за ним, Зохан думал о том, что несмотря на настороженность людей, он не ощущает по отношению к себе ни страха, ни презрения, ни ненависти. Да, они отнеслись к нему, как к бродяге, но не как к врагу! Неужели, рассказывая о Вишенроге, лис не лгал?
На столицу медленно опускалась тьма. Погромыхивали доспехи конвоиров. Стрема спокойно шел рядом. А Хан, который впервые оказался в городе, отчаянно принюхивался и стремился увидеть как можно больше. Его поразил свежий запах соленой воды. Судя по нему, этой воды где-то неподалеку было очень и очень много! Вдоль улиц на равном расстоянии друг от друга возвышались кованые фонари, горящие ярким, но мягким светом. Окна мерцали вечерними огнями, как лестные светляки в весеннюю пору. Сахарные кости, сколько их, этих окон? Сотни? Тысячи? Хан потрясенно разглядывал каменные дома – двух-трех, даже четырехэтажные, с фасадами, выкрашенными краской разных цветов, с красивыми черепичными крышами, вытаращился на храм, мимо которого они проходили. К нему вела лестница, казалось, стремившаяся к небесам, а шпили пронзали облака. Оборотень удивлялся хрупким изящным скамейкам, одиночным деревьям, горожанкам, поглядывавшим на него с интересом, и в конце концов вообще позабыл, куда идет, пока не увидел на площади странное сооружение, похожее на пустую чашу. В середине нее возвышалась фигура Океанского Творца, держащего в руках витую раковину.