– Спасибо, Марна, за откровенность, – действуя по наитию, прислонила руку к груди и поклонилась, – если имеется хоть малейший шанс, используем его. А проблемы будем решать по мере поступления.
За домом, со стороны, где тот нависал над озером, каменными ступенями был выложен спуск в воду. Ширина ступеней позволяла свободно расположиться как на суше, так и частично под водой. У берега плавно покачивались плоские зеленые листья, среди которых желтели распустившиеся кувшинки. Ветра на поверхности не ощущалось. Скорее всего, длинные стебли шевелили бьющие на глубине родники. Один такой пробился сквозь землю во дворе и радовал хозяев холодной водицей.
Лелану уложили у самого края, раздели и смыли грязь, прополоскали волосы, втерли в них душистое масло. Пока две топлянки занимались подругой, младшая навка под присмотром Марны развела огонь и принялась варить зелье. Озерница Солина, если не ошибаюсь, нырнула в водоем, подняв со дна тучу ила. Когда тот осел, с удивлением обнаружила, что девушка исчезла. На немой вопрос Шелодим пояснил:
– Ушла собирать лотосы по соседним озерам. Шайна не переносит их запаха. В ее положении это нормально.
А кто сказал, что нечисть не размножается? Вполне себе. Интересно, как выглядят детишки лесовика? Пенечки маленькие?
– Обычные дети, на человеческих похожи, – хмыкнул Шелодим. – Отослал их с Русаной на заимку, когда еще Фирана лес потревожила.
– А-а-а…
То-то я одну топлянку потеряла. Думала, та за травами отправилась и пропала из виду, как Солина.
Озерница, между прочим, уже вернулась и притащила ворох белоснежных лотосов. Красота неописуемая. А запах! От него сразу голова затуманилась и проблемы ушли на второй план. Захотелось посидеть на бережке, поболтать ногами в прохладной водице. А то и поплавать – тепло здесь, как летом. Хорошо Рэн выскользнул из-за пазухи и покрутился на плечах, щекоча кончик носа пушистым хвостом. Наваждение схлынуло так же внезапно, как и накатило. Я насупилась и сердито посмотрела на лесовика. А тот развел руками: а я что? Все для дела. Одно слово – нечисть лесная.
Лелану тем временем облачили в белоснежную сорочку. В том месте, где торчал кинжал, пришлось разрезать ткань, чтобы не топорщилась. Девушку переложили на ложе, созданное из лепестков лотоса. Живые цветы разложили по контуру тела. Ведьмочка утопала в цветах, и красота ее излучала какую-то неестественную силу. Глаз невозможно оторвать. Жены лесовика, которые участвовали в обряде, также переоделись в белые сорочки, распустили волосы и украсили себя венками из белоснежных соцветий. Лица девушек мерцали, будто на них нанесли тонкий слой серебристой пыли. Губы на белой коже выделялись алыми бутонами, в глазах сверкали синие искры, точно болотные огоньки.