6
Римские камни
Веспа, таблетка и верблюд в игольном ушке
Я в машине с Сильвано, мы возвращаемся с собрания, на котором я подписал свой первый (настоящий) контракт с «Пармой»: триста миллионов лир за пять лет. Сильвано говорит мне:
– Ты только что решил все свои жизненные проблемы. Я столько за тридцать лет не заработал.
В восемнадцать лет некоторые слова словно высекаются в камне и запоминаются на всю жизнь. Эта фраза – точнее, то, что в ней заключается, – отношение к деньгам, то есть отношение, если кто не заметил, и к другим людям, – всегда возвращается ко мне как важный момент и одно из самых трудных решений в моей жизни. По-моему, если деньги тебя меняют и ты начинаешь иначе общаться с людьми, ты ничего не понял в этой жизни. У меня всегда были неплохие отношения с деньгами. Я считаю, что они нужны для того, чтобы улучшить жизненные условия. Но твое счастье – это то, что ты ценишь, это выбор, который ты делаешь в тех или иных ситуациях. Я не жадный и никогда не был особенно привязан к деньгам. Скажу больше – если бы все богатые люди (а я считаю себя богатым) вели себя, как я, мир стал бы лучше и было бы меньше зависти. Может быть, мне и не удалось протолкнуть верблюда в игольное ушко, но по крайней мере я постарался это сделать.
По этому поводу Сильвано всегда говорит мне: «Ты единственный футболист, который никогда не разыскивает меня, чтобы спросить о контракте». Кто-то скажет: конечно, тебе легко, ты же Буффон. Конечно. И я могу быть спокоен. Но не думаю, что многие на моем месте вели бы себя так же.
По-моему, важно совсем другое. Я приведу пример. Я и мои сестры достаточно рано покинули родительский дом. Гвендалина выигрывала скудетто и Кубок чемпионов в волейболе, Вероника также занимается волейболом. С ней у нас более тесная связь. Родители часто говорят: «У нас трое детей, но мы совсем не насладились родительством». Когда дети так рано взрослеют, что могут сделать мать и отец? Они могут передать детей в руки Бога. Моя мать очень верующий человек. Отец тоже, хотя по нему это не так заметно.
Хотя я и ушел из дома в тринадцать лет, у меня остались определенные принципы.
Я помню, как был на школьной дискотеке, когда мне было семнадцать. Мы танцевали, и я, как всегда, отрывался по полной. В какой-то момент мой друг повернулся ко мне и поднес руку к моему рту. Я на три секунды замер, не дыша. На моих губах была таблетка. Я взял ее в руки и швырнул ему в лицо.