Жизненные пути неисповедимы, и часто оказываешься на перекрестке. Нужно немного удачи, чтобы пойти по верной дороге, но каждый выбирает свой путь, сам строит свою судьбу. Возможно, со многими случалось то же самое, и они проглатывали эту таблетку, даже не задумываясь, что делают что-то плохое. Такое бывает. Того парня я больше не видел. А через три года он умер от передоза.
К вопросу о судьбе: вернемся в то ноябрьское воскресенье, когда я в семнадцать лет вышел в свой первый матч Серии А против «Милана». Я был счастлив, мой сон сбылся, обо мне узнали. После матча я вернулся в Каррару, и эмоции во мне кипели с удвоенной силой. Не только из-за дебюта, но и из-за того, что это был не просто обычный выход на поле. Произошло нечто экстраординарное. Мой отец смотрел, как я играю.
– Неужели это ты так прилично выступил?
Кому-то слово «прилично» покажется недостаточным, но я хорошо знаю своего отца. Он скуповат на комплименты, и в его устах это звучит как желание сказать, что он мной гордится. Так я понял, что нахожусь на приличном – правильном – пути. И спасибо ему, что я вырос в той спортивной атмосфере, в которой ценится уважение и умение выкладываться. Где вся жизнь – матчи и тренировки.
«Играй и молчи». Работай, жертвуй собой, на комплименты будет время потом.
Место было зарезервировано за спортсменом из основного состава. После моего выхода, когда вернулся Буччи, я бы соврал, если бы сказал, что счастлив вернуться в юношескую «Примаверу». На самом деле я даже сейчас понимаю, как нескромно с моей стороны было претендовать на это место. Буччи был игроком национальной сборной. Произошедшего было вполне достаточно: в семнадцать лет у меня вряд ли хватило бы психологической силы выдержать до конца сезона. Или хватило бы. Не важно.
Так что я поехал в Виареджо, где в самом первом матче был удален с поля. Я поймал мяч ногами и грудью, арбитр увидел в этом нарушение и выгнал меня. Можно сказать честно? Я выпендривался как самый знаменитый вратарь. Если мое имя уже не пишется в составе команды Серии А, то и с замечаниями я справлюсь. В общем, не считая дисквалификации, я вернулся на свое место, и мы дошли до финала. В четвертьфинале мы победили «Фиорентину» (три из трех пенальти я отразил и один забил), в полуфинале – «Лацио» (отбил два и один забил). А в финале мы проиграли «Брешии». Тот матч… лучше забыть. Уже через десять минут после начала на поле у нас осталось девять человек. Как только я вижу арбитра Тренталанже, я ему это напоминаю. Конечно, сейчас это уже шутка. Как только он меня видит, он сразу делает смирившееся лицо: «Ты меня опять спросишь о том матче в Виареджо?»