За Родину и свободу,
Если позовут,
То корниловцы и в воду,
И в огонь пойдут!
К удивлению, зал ответил редкими хлопками.
«Совершила ошибку, но какую? Или собралось мало приверженцев незабвенного Лавра Корнилова, много монархистов?»
Следовало исправить оплошность. Надежда попросила у аккомпаниатора семиструнную, сыграла вступительный аккорд и запела походный марш Виленского военного училища — стихи к маршу сочинил тот же великий князь Константин Константинович Романов, одно время инспектор этого привилегированного учебного заведения:
Наш полк!
Заветное, чарующее слово
Для тех, кто смолоду
и всей душой в строю.
Другим оно старо,
для нас все так же ново,
И знаменует нам
и братство и семью!
О знамя ветхое, краса полка родного!
Ты, бранной славою
венчанное в бою.
Чье сердце за твои
лоскутья не готово
Все блага позабыть
и жизнь отдать свою?
И вновь публика отозвалась довольно жидкими хлопками…
«Куда подевался энтузиазм беженцев? Забыли о боях, походах, погибших товарищах, знаменах? Не желают вспоминать прошлое, где было больше поражений, нежели побед?».
Поразмыслив, пришла к выводу, что напрасно исполнила песню на слова близкого родственника царя — в зале мало поборников российского престола, молящихся за упокой венценосной семьи Романовых.
«Позабыла на свою беду, что нынче не девятнадцатый год, когда расстрел царской семьи считался общероссийской трагедией, ныне думают по-иному, считают виновными в разжигании гражданской войны именно Романовых во главе с безвольным, мягкотелым царем. Куда улетучилось патриотическое чувство, о котором Великий князь сказал: «Все блага позабыть и жизнь отдать свою»?..»
Утром заказала у портье свежие русские газеты и опечалилась: пресса не заметила приезда и выступления русской знаменитости. Лишь в одной газете был сдержанный отклик на концерт.
«Странно и дико: на вокзал пришло много репортеров, а написала лишь одна газета, которую таковой назвать сложно — четыре маленькие странички заполняли рекламы мебели, нижнего белья, американской жевательной резинки! Любой некролог занимает больше места, чем сообщение о концерте. Рецензии нужны не мне для удовлетворения тщеславия, а зрителям будущих концертов…»
Газета ни словом не упомянула о патриотическом репертуаре, умении исполнительницы держаться на сцене, проникновенном пении, донесении до слушателей всех нюансов романсов. Когда Надежда пожаловалась мужу на невнимание берлинской прессы, Скоблин постарался успокоить:
— Напрасно расстроилась. Центр русской культуры не здесь, а у нас в Париже, где Дягилев организовывает «Русские сезоны», осели Стравинский, Анна Павлова, Коровин, Глазунов, Марк Шагал, Бенуа. А какая плеяда русских литераторов выбрала местожительством не Берлин, а Париж? Бунин и Аверченко, Мережковский со своей Тэффи, Арцыбашев и Зайцев, Цветаева и Куприн! Это не считая представителей высшего света. Ко многим из вышеназванных журналисты отчего-то относятся с пренебрежением. Так что ты не одна пострадала от невнимания. Что говорить о Берлине, если в славянских Праге, Варне порой также не замечают приезд русских знаменитостей?