— Передайте всему личному составу армии запрещение впредь принимать парламентеров. При их появлении выслушивать, ничего не предпринимать, тем более не передавать мне, и отсылать назад. И еще, ― генерал-полковник пожевал губами, ― скрыть от солдат и офицеров ультиматум, который я отверг.
— Но ультиматум стал известен чуть ли не каждому в аПаулюс удивленно приподнял левую бровь. ― Да, известен, ― повторил адъютант. ― Его полный текст неоднократно звучал в громкоговорителях противника, отпечатан ими на сброшенных с самолетов на наши позиции листовках.
Прошла тягостная минута тишины, пока командующий снова заговорил:
— Запишите мой призыв к армии. «Враг пытается подорвать наш моральный и боевой дух. Не следует верить никаким заверениям противника. Необходимо стойко отражать атаки. Деблокирующая армия уже на подходе к Сталинграду. Наша задача продержаться до прорыва к нам танков Манштейна»…
Паулюс вновь отвернулся, дал понять, что вопрос об ультиматуме исчерпан, возвращаться к нему он не намерен. В тот же день штаб переехал в глубокий, с низким сводчатым потолком подвал, который надежно спасал от бомбардировок, обстрелов противника.
Адам вывел бургомистра в прихожую.
— Как поняли, капитуляция невозможна, командующий ее не приемлет, не желает о ней даже слышать.
— Наш аэродром в Питомнике захвачен, — напомнил Дьяков.
— Временно, — поправил адъютант, по совместительству начальник управления кадрами армии. ― Прием и отправку самолетов продолжили в Гумраке. ― Демонстрируя отличную память, процитировал последнюю радиограмму начальника Гитлеру: ― «Над Сталинградом развевается флаг со свастикой. Пусть наша борьба будет для нынешнего и будущего поколений примером того, что не следует капитулировать даже при безнадежном положении. Германия победит».
Дьяков подумал:
«Напрасно не воспользовались контактом с противником и не договорились о временном прекращении военных действий для перегруппировки частей, укрепления обороны. Верно поступили, отметя предложение сложить оружие, лично для меня плен равносилен пеньковой веревке на шее. Воронов с Рокоссовским выполнят обещанное, обеспечат немцев с союзниками пищей, медицинской помощью, я же, как добровольно сотрудничавший с противником, буду без лишних разговоров расстрелян или, что всего вероятнее, стану болтаться на виселице».
От подобной перспективы Дьякова обдало холодом, затем жаром, стал невнимательно слушать Адама.
— Герр командующий поступил как всегда верно, проигнорировав ультиматум. Фюрер обещал не оставить нас в беде, разорвав кольцо окружения. Это повторил по радио Геббельс, который не бросает слов на ветер.