Выходные
Утром желудок не болел. В голове было пусто. И сознание того, что проблемы, которые чуть не разрушили мою жизнь, отступили на заранее подготовленные позиции, уже казалось привычным, само собой разумеющимся. Моей жизни и моему благополучию ничто не угрожало. Кроме маньяка, которым вчера мне представлялся Глеб. Однако при свете утра все вчерашние страхи показались несусветной чушью.
Сегодня он покажет мне свою тайную комнату. И кое-что еще. Без этого я не уйду.
Я поползла на кухню варить себе овсянку на воде. С первым ударом десятичасового боя раздался телефонный звонок.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Глеб.
– Вроде хорошо.
– Поможешь мне?
– Может, на следующей неделе? – для приличия поломалась я.
– Мне в понедельник нужно лететь в Нью-Йорк и потом во Франкфурт.
– Переводите капитал в евро?
– Да, все происходит не так быстро, как хотелось бы, теперь терплю убытки. Но пока еще успеваю.
Я собралась, старательно накрасилась, выбрала из Глебова пакета то, что еще не надевала.
Вышла на площадку и позвонила Филоновой.
Вышел злой и заспанный Остин.
– Остин, у меня такая слабость, а сегодня – главный день моей жизни. Как бы мне безвредно взбодриться?
– Никак нельзя. Лучше лежать и употреблять кисель каждые три часа. Есть еще варианты. Водка с сырыми яйцами. Но – птичий грипп. Или облепиховое масло. – Остин почесал макушку. – Могу предложить пару доз глюкозы внутривенно.
– Давай.
Я вернулась к себе и села за кухонный стол. Явился Остин со жгутом, шприцем и коробкой глюкозы.
Я перетерпела вивисекцию.
Через десять минут я действительно почувствовала себя бодрее, разум вскипел под крышкой. И я была готова совершить еще один рывок на вершину Эвереста.
Ехать было недалеко.
Глеб ждал меня.
– Ты неплохо выглядишь. Как удалось подлечиться?
– Внутривенная глюкоза.
Глеб расхохотался. Подумал, что это шутка.
– Я приготовил для тебя речь.
Я поаплодировала.
– И можешь говорить мне «ты». Сядь вот здесь.
Он усадил меня в кресло в гостиной.
Сам сел напротив.
– Я очень злился на тебя, когда узнал, что ты не совсем тот человек, каким я тебя представлял. Но я был не прав. Я не задавал тебе никаких вопросов. Понадеялся на собственную проницательность. Она меня подвела. Теперь я рад, что наши отношения зашли достаточно далеко до того, как я узнал о тебе, то есть о твоей работе, всю правду. Потому что если бы я узнал об этом раньше, я не стал бы, что называется, продолжать знакомство. Я – классический пленник стереотипов.