– И всё же, Кристи, сколько?
– Может, неделю, а может, и больше, – ответила я.
– Что? Он одарил меня резким негодующим взглядом, после чего принялся нервно ходить по комнате. – Так, стоп! – остановившись, сказал он сам себе, словно его осенила какая-то мысль.
– А скажи мне, Кристи, сколько длятся ваши каникулы?
– Две недели, – ответила я.
– Слава Богу, что не месяц, иначе я бы тут сошёл с ума… – он резко осекся, не договорив фразу.
– Время летит незаметно, – сказала я в задумчивости.
– Незаметно? О, да, для кого-то незаметно, а для кого-то это целая вечность, – покачал он головой. – Я не понимаю, что я буду делать всё это время… – он снова замолчал, затем сказал:
– И когда ты уезжаешь? – уже с какой-то неминуемой обречённостью в голосе произнёс он.
– Завтра утром, – ответила я.
– Как, уже завтра утром? Так, подожди, Кристи. Давай присядем.
Он сел в кресло и, взяв меня за руку, усадил напротив себя.
– Мне нужно прийти в себя. Ещё раз, ты уезжаешь завтра? Утром, на две недели? Уму непостижимо, целых две недели, – он потёр лоб в замешательстве, но я вернула его из этого состояния, сказав:
– Мне пора. Я должна собрать вещи.
– Постой, Крис. Значит, завтра мы уже не увидимся? – глядя пристально мне в глаза, сказал вдруг он.
– Думаю, нет, – ответила я.
– Тогда мы должны хотя бы попрощаться. Думаю, на правах крёстного брата я могу обнять тебя?
Не дожидаясь моего ответа, он шагнул ко мне навстречу и обнял меня, прижав к себе так, словно мы расстаемся навсегда. Я чувствовала, как быстро и отчётливо бьётся сердце в его груди.
– Мне пора, – сказала я.
– Кристи, – покачал он головой, умоляюще глядя на меня, всё ещё не выпуская меня.
В пути я могла долго и с наслаждением наблюдать великолепные пейзажи, быстро проносившиеся у меня перед глазами.
Особенность их великолепия заключалась в том, что в это раннее зимнее утро, подёрнутое лёгкой изморозью, небо было овеяно розово-дымчатой полосой алеющего на горизонте восхода. Мгновенно мелькающие деревья с тонкими корявыми ветками мягко накрывал лёгкой насыпью белый, сверкающий на розовом восходе снег.
Под равномерное постукивание колёс поезда я погрузилась в глубокую задумчивость. Я впервые в своей жизни отправлялась в столь дальнее путешествие, в совершенно не знакомые мне места. Моё волнение ещё больше усилилось, когда мы подъезжали к вокзалу. Я в то время начала тревожно выглядывать из окошка, а когда вышла из вагона и оказалась на перроне, то с минуту внимательно смотрела по сторонам, но вскоре я, наконец, увидела свою тётю. Несмотря на свой недуг, она все же пришла встречать меня.