Ужин в дорогом ресторане стал блестящим началом, а после мы отправились знакомиться с городом. Дэн уже бывал здесь раньше, однако мне казалось, будто он не был тут ни разу.
— Многое изменилось, — заметил он.
Мы медленно проезжали по главной улице Манхэттена, и я увидел в его взгляде легкое удивление.
— Эти здания… их не было раньше. Знаешь, я никогда не мог запомнить Нью-Йорк, ведь всякий раз, когда доводилось здесь бывать, я видел его иным, обновленным, но одновременно всегда чувствовал что-то родное. Чувствую это и сейчас.
— Этот город гораздо больше Чикаго. Интересно, сколько необходимо времени, чтобы изучить каждый его уголок?
— Вот поэтому он мне и нравится! Всегда новый, всегда удивительный!
Воодушевленное лицо Дэна выражало лишь одно: «Я вернулся домой!» А я ощущал то, что, полагаю, ощущают люди, вселившиеся в новый дом: радость и одновременно отчужденность. Но со временем это меняется: радость превращается в обыденность, а отчужденность сменяется определенностью. Я породнился с Нью-Йорком довольно быстро и позже стал сравнивать его с Чикаго. Они, как два брата, очень похожи, но в то же время совершенно разные.
Каждый наш день можно было назвать праздником — насыщенные вечера и порой бессонные ночи. Дэн незамедлительно стал приобщать меня к искусству, музыке и светской жизни. Днем мы посещали музеи, картинные галереи, всевозможные выставки, а вечером, одетые в элегантные, пошитые на заказ смокинги с черными бабочками вместо галстуков, отправлялись в театр.
У меня захватывало дух при виде всей этой роскоши: великолепие зала оперного театра; люди, облаченные в изысканные туалеты; пьянящий аромат дорогих духов, «спорхнувших» с запястий и шей дам; кресла, обшитые красным бархатом; и блеск золотой лепнины, что украшала высокие потолки, — это и многие другие детали, перечислять которые я мог бы часами, позволяли ясно понять, насколько высоко положение каждого, кто мог здесь находиться, а также как убога жизнь всех, кому сюда не было входа. Некогда и я принадлежал к классу тех, других. Каждой частичкой своей души я испытывал благодарность ко Всевышнему за шанс оказаться на вершине.
Опера поразила меня до мозга костей! Я совсем не понимал, о чем поют эти красивые люди с поистине благородными лицами, ведь они явно пели по-итальянски, но их чарующие и сильные голоса заставляли меня почувствовать приятную, пульсирующую под кожей дрожь.
— Половина находящихся здесь людей просто ненавидят оперу, — шепотом сообщил Дэн.
— А что тогда они здесь делают?
— Понимаешь, все это — неотъемлемая часть жизни каждого человека из высшего общества. В подобных местах заводят знакомства и, зачастую, — весьма выгодные. А также это один из способов подчеркнуть высокий статус.