— Старый уже, — прошептала женщина. — Он жил в этих лесах задолго до твоего появления на свет.
Ему хотелось узнать, как зовется этот зверь, но он не стал спрашивать. Однако она, как всегда, ответила на невысказанный вопрос:
— Гигантский ленивец. Они не опасны, если к ним не приближаться. Питаются листьями и корой.
Вдруг зверь замер и посмотрел своими черными глазками прямо на них. Из пасти у него свисала полоска коры. Издав низкий унылый крик, он заковылял прочь на своих немыслимых лапах.
— Вряд ли мне еще доведется увидеть такое, — произнесла женщина на обратном пути. — С каждым годом джунглей становится все меньше, а людей — все больше. Ну и ладно. — Она опустилась на свое одеяло. — Завтра мы, может быть, увидим тигра.
* * *
На следующий день они добрались до широкой реки, образующей границу с Альпиранской империей. Там стоял небольшой городок на сваях. Река почти в милю шириной, но, в отличие от озерной переправы в Миртеске, никакого парома здесь не было. Поселение представляло собой ряд связанных друг с другом платформ, примыкающих к длинному причалу. На каждой платформе теснились жилища, похожие друг на друга разве что ветхостью. На самой большой вовсю шла торговля невольниками, надсмотрщик, не умолкая ни на миг, выкрикивал что-то на непонятном жаргоне, принимая ставки от покупателей. Большинство людей вокруг помоста были одеты в серое, хотя виднелось и несколько черных мантий — их обладатели усердно потели на жарком солнце, а рабы обмахивали их пальмовыми листьями, разгоняя вонючий воздух.
— Лот семьдесят три! — заорал надсмотрщик, и мускулистые варитаи вытащили на помост обнаженную девочку лет тринадцати. — Прямиком из Двенадцати Сестер! Не обучена, не говорит по-воларски, простовата для борделя, но из нее выйдет отличная домашняя прислуга или племенная скотина на развод. Первоначальная цена — четыре диска.
Френтис почувствовал, как его «путы» вспыхнули огнем, когда он смотрел на девчушку. Та плакала, ее била дрожь, по ноге потекла струйка мочи.
— Тихо, тихо, дорогой, — прошептала женщина, схватив его за руку. Сварливую ведьму сменила любящая жена. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. — Дни геройств миновали. Впрочем, если ты так хочешь избавить девчонку от ее будущего, я куплю ее, а ты убьешь. Как тебе идея?
Френтис знал, что это не пустая угроза. Она действительно могла сделать это, причем не по злобе душевной, а можно сказать, из сострадания. Ему иногда казалось, что эта женщина едва ли понимает разницу между добром и злом. Содрогнувшись, он замотал головой.