У ворот остановилась: стучать? Или, может быть, звонок есть? Откуда-то сверху окрик:
— Чего надобно?
На вышке под зонтиком-крышей солдат с ружьем.
— Мне нужно вольноопределяющегося второй роты четвертого взвода Гаева Владимира.
Солдат что-то сказал вниз во двор. В калитку высунулся другой солдат, спросил сонно:
— Кого вам?
Виктория повторила. Солдат ответил так же лениво:
— По воскресеньям свидания.
— Долго ждать, а мне поскорей надо.
— Свиданья по воскресеньям, — повторил солдат, но не уходил.
— Очень вас прошу: на минуточку вызовите!
— Я должон поручику доложить. Еще в зубы заработаешь, — раздумывал солдат.
— Пожалуйста, доложите! — и вдруг сообразила: — А я вас табаком угощу. — Быстро раскрыла пачку, оторвала кусок газеты и насыпала полную горсть табака.
— Покорно благодарим. — Солдат сунул табак в карман, громким шепотом сказал: — Авось, — и подмигнул дружески.
Виктория ждала, ходила, как на привязи, три шага туда, три обратно. Рисковала впервые, — обращение Совнаркома и ВЦИК’а — тут уж ничего не сочинишь. Но страха не было: и в самом-то деле, кому придет в голову, что барышня в котиках…
Открылась калитка, солдат указал на нее:
— Вот оне, — и пропустил офицера.
Тот быстро подошел к ней вплотную, она увидела одутловатую физиономию, почувствовала запах перегара, невольно отстранилась. Офицер с любопытством разглядывал ее:
— Кого же вам, мамзель-мистрис-барышня, за-угодно?
— Владимира Гаева, вольноопределяющегося второй…
— Вольноперчика? — вздохнул, обдав ее самогонным перегаром. — Свиданья по воскресеньям.
— Далеко воскресенье, мне нужно сегодня! — Виктория соображала, что и как дать офицеру, — вряд ли тут подходит горсть табака.
— А кем он вам приходится?
— Просто… знакомый хороший очень.
— Знакомый? Хороший, да еще очень! — он оглянулся на солдата, тот из уважения к начальству хмыкнул. — Тогда вам действительно до воскресенья ждать невозможно. Но, знаете, — вдруг сказал он заговорщицким тоном, — не имею ведь я права нарушать приказ.
— Но я вас так буду благодарить! — она постаралась вложить в эти слова понятие вещественной благодарности.
— Может, вызовем, ваше благородие? — осторожно спросил солдат.
Офицер оглядел ее, как бы оценивая — чего тут можно ждать?.
— Приведи ихнего милашу в караулку. — Тон был игриво-неопределенный; дескать, привести — приведем, а там — неизвестно!
Опершись спиной о забор, он поглядывал на Викторию, высвистывал какую-то польку. На минуту она представила себе, что сделает с ней этот холуй, если… «Чушь какая!» Вздохнула поглубже, спросила весело:
— Разрешите вас угостить шоколадом?