Настя кивнула головой и перебила:
— Еще в марте, когда окружили каратели — их около двух тысяч, а нас, способных носить оружие, всего четыреста с малым…
— И ты тоже?.. Тоже — с оружием?
— А что ж я — других хуже? Отряд, человек семьсот с пулеметами, в наступление на нас пошел…
— Страшно, поди, тетя Настя? — Коля смотрел на нее с завистью.
— А думаешь — нет? Только начальники наши надежные, страх и не живет при них.
— А Леша? — «Даже имя его хочется повторять».
— Про то и рассказываю, да не даете. — Настя засмеялась. — Как пошли беляки в наступление, наши придумали: заслали к ним в тыл Двадцать лыжников. Алексейка вел. Напали ночью с гранатами, из винтовок обстреляли. Заметались белые, побежали и открыли нам дорогу. А лыжники вернулись еще с трофеями — девять винтовок.
— Леша бесстрашный!
— Потому и заколдованным прозвали!
Обе смеялись, Настя рассказывала, Виктория жадней мальчишек ловила каждое слово, видела полыхающую ночь, сугробы, горы, обозы и людей, бредущих без дороги, замученных упрямых людей… и Лешу. Хорошо его зовут: Алексейка заколдованный…
— …Что, что ты говоришь? Кто ж они такие — начальники ваши?
Трое мальчишек ответили вместе:
— Кто, кто — большевики!
— Да знаю же! Но они — военные?
— Один — военный, другой — рабочий-железнодорожник из Красноярска.
Папу к ним надо было.
Анна Тарасовна зажгла коптилку, Виктория закрыла занавеску на окне, погладила Настину стриженую голову, сказала ей тихо:
— Ты такая красивая стала…
Настя засмеялась тоже тихо:
— Против тебя-то чумичка.
— Ой глупая, ой глупая!..
— Самовар вже шумит, на стол, хлопчики, сбирайте.
— Ух, сегодня и богатый ужин! — Петрусь хлопал ладошками по столу. — Настя сала привезла, Витя репы принесла и калачик свежий. Кто его нарежет?
Виктория взяла Петруся на руки, ткнулась горячим лицом в пушистый затылок… Мальчик съежился, засмеялся, завертелся:
— Щекотуха, пусти! — Спиной откинулся на ее руку, схватил за косы и тянул то одну, то другую, заставлял поворачивать голову. — Ты как игрушка. У меня была из Вятки, сломалась.
За ужином ребята городили чушь, смешили и смеялись, тараторили наперебой:
— Нынче праздник — воскресенье, нам лепешек напекут. И помажут, и покажут, а поесть-то не дадут.
— А сала дадут?
— Кому — да, кому — нет!
— А репы дадут?
— Кому — да, кому — нет!
Алексейка. Заколдованный. А он сказал: «Лешей зовите». И опять ощущение поцелуя пронизало радостью до дрожи. После ужина позвать Настю погулять на реку, рассказать все, уговорить, чтоб взяла с собой, — нужны ведь партизанам сестры. И больных лечить, и раны… Решила.