— Вы когда-то говорили, что демонов невозможно увидеть или услышать; что они похожи на дым, и не являются людям, но овладевают их сердцами и умами.
— Говорил, не говорил, что с того! — Кродор выругался, когда связка едва не выскользнула из рук. Звенит вдалеке сталь, звенят ключи. Звяк. Звяк. Звяк.
— Мне кажется, это ложь. Демоны, мой господин, совсем рядом: порой они стоят за твоим плечом, и можно почуять их дыхание.
Давай же, спроси, отчего эти слова звучат сейчас, молила она, глядя в широкую спину, на взъерошенную светлую гриву, в которой виделась уже седина. Или обернись. А лучше — открой, открой поскорее дверь; твой сын, твоя дочь ждут отца.
— Есть! — очередной ключ повернулся в скважине, и дверь в детскую открылась.
Внутри не горела ни одна свеча; сразу за порогом начиналась густая, почти осязаемая тьма, в которую страшно шагнуть — вдруг под слоем черноты скрывается бездонная пропасть?..
— Альбранд! Это я! Не бойся, выходи, и выводи сестру! Он такой смышлёный мальчик. Понял, что лучше не лезть в драку, и спрятался.
Кродор, продолжая говорить, двинулся к мутно белеющему пятну колыбели, и Шантия шла рядом, с наслаждением вдыхая холодный воздух с привкусом железа.
А потом под тяжёлым сапогом людского вождя хрустнули, ломаясь, тонкие пальцы.
Лицо варвара стало белее лунного диска, белее полотна, которым укрывали его спящую дочь; отшатнувшись в коридор, он ухватил первый попавшийся факел, и по детской хаотичными пятнами заметались всплески света. Пятно — кровь на полу, пятно — лежащий на спине Альбранд, на чьи пальцы он наступил в царящем сумраке, пятно — Мернис со сложенными на груди ручонками и перерезанным горлом.
— Не бойся. Они не мучились: я подарила им быструю смерть.
Ещё не веря, Кродор медленно обернулся — и Шантия расхохоталась, столько забавным и жалким сейчас выглядело лицо мучителя. Верно, может, говорили служанки — мужчинам несвойственно плакать? Просто однажды боли в них становится слишком много; удел таких — безумие. В щёки, в голову бросился жар.
— Почему ты…
— Я сказала тебе, что уложила их спать — и не солгала.
Потрескивал огонь; от факела ли? Или, может, то прорастает сквозь кожу, раздирая кости и жилы, прекрасный, благородный огонь, оплетает каждую черту, обращая в своё подобие.
Пусть глупая девочка горит.
— Не смотри так на раны: они были уже мертвы, когда я отрезала куски плоти. У нас ведь не хватает еды, не правда ли?.. Думаю, тебе понравился пирог.
Швырнув факел, дракон с бешеным рёвом бросился к ней и занёс остро заточенный клинок, но Шантия отшатнулась — и лезвие вошло в дверной косяк. Ах, как забавно! Неужто он и в самом деле думает, что можно зарубить пламя?